Исправленному верить

Днем город мрачен, не терпит ссуд,
Не платит щедро за пыль гинеей,
Но каждый вечер, когда стемнеет,
Наружу рвется иная суть.
Теперь он молод, смешлив, патлат.
То фонарям нахлобучит шоры,
То дразнит флейтой. И листьев шорох
Заглушит шепот и топот лап.
Пересекая преграды вброд,
Луна где только ни окуналась…
И в черных венах его каналов
Лениво плещется серебро.
Маршрут непросто узнать из карт.
Такая темень! Ни огонька там.
И, псов со сворки спустив, Геката
Следы рассвета начнет искать.
И врут, что сумрак уныл да сер,
Ведь, словно в древней своей Элладе,
На спину ловко рюкзак приладив,
В путь собирается Одиссей.
На рейде волны качают челн —
Оттенки шторма в небесном спектре.
И гордо шествует по проспектам
Бродяга с вороном на плече.
Бетон, и мрамор, и алебастр,
И пахнет рыбой и ежевикой.
А там высокий заезжий викинг
О чем-то спорит с лукавой Баст.
Хоть век не первый в расход внесен,
Он, как ребенок, на ложь обидчив.
Днем город строго блюдет обычай,
Но летней ночью возможно все.
Ты чуду вовремя подсоби
И, дней привычных содрав коросту,
Средь ночи выйди на перекресток
Пустынных улиц – дорог судьбы.

Татьяна Юрьевская

Юрий Иванов, Татьяна Минасян Злое серебро

Я уже очень стара… Я давно перестала считать свои годы, сбившись вскоре после сотни. Впрочем, время надо мной не властно, я все так же красива и изящна, как в день своего появления на свет. А могу стать еще красивее, если мой теперешний подопечный об этом позаботится. Но даже если он этого не сделает – не страшно. Не он – так следующий, не следующий – так еще более поздний. Так бывало уже много раз, после безразличного и не интересующегося моей персоной человека мне обязательно встречался кто-нибудь внимательный и заботливый. Хотя заканчивали они все равно одинаково: кому-то везло чуть больше, кому-то чуть меньше, но я в любом случае рано или поздно оказывалась с другим. И начинала свое дело заново.

Что это за шум там, за дверью? Ну надо же – похоже, уже сегодня у меня появится новый подопечный! Что ж, значит, старого можно считать счастливчиком, он отделался довольно легко! Но не буду торопить события, ведь новому еще надо меня найти…

Два некрепкого сложения молодых человека стояли на лестничной площадке. Один сосредоточенно замер возле внушительного вида железной двери и, отчаянно стараясь производить как можно меньше шума, пытался вставить в замочную скважину ключ. Другой, спустившись на несколько ступенек вниз, смотрел в зияющую дыру лестничного пролета и, нервно вздрагивая при каждом шорохе, следил за уходящими вверх и вниз лестницами. Вид у него при этом был такой затравленный, как будто ступеньки и перила могли предательски наброситься на них с товарищем или даже вызвать милицию.

– Не могу поверить, что я на это согласился! – как заведенный, повторял тот, кто стоял на стреме. – Договаривались ведь только о слепках с ключей!