Исправленному верить

Смотровая площадка была спланирована с умом: снизу разглядеть стоявших на ней не представлялось возможным. Но вот одинокая фигура в сверкающем на солнце доспехе вспрыгнула на парапет. Взмах копьем, и с древка сорвалась серебряная птица. Взвилась в воздух, в несколько взмахов крыльев набирая высоту, увеличиваясь в размере. Когда орел описал круг и вернулся к выпустившему его магу, тот без труда вспрыгнул на широкую спину. Взмыл в небо, и только тень его пронеслась над запрокинувшей голову Витой.

Пролетая мимо, Баяр отсалютовал копьем. На наконечнике блеснула золотая искра.

– Пока по плану, – пробормотала себе под нос медик. И решительно зашагала через мертвый город.

До полудня было еще далеко, но солнце не стояло на месте. Выйдя за границы, которыми было очерчено поселение, Вита прищурилась на утреннее светило, затем на кажущиеся далеким миражом кибитки. Еще больше прибавила шаг. Орел над головой описал ограждающий круг.

Ей пришлось свернуть с имперской дороги. Ровную поверхность под ногами сменили вытоптанные копытами травы. Солнце припекало. По спине вдоль позвоночника медленно стекала капелька пота. Перед тем как выйти из крепости, нужно было напиться. И чего-нибудь съесть. Хотя тогда она не могла бы говорить себе, что тени перед глазами и идущая кругом голова – это от утомления, а вовсе не от ужаса.

Где-то в небесах парил имперский орел, готовый обрушить громы и молнии на любую угрожающую ей опасность. Но он был далеко, а горло перехватывало от пыли здесь, на земле. Вита чувствовала себя так, будто она осталась одна против целого мира, и чувство это оказалось знакомым.

А ведь так уже было. Почти точно так. Зной, степь, с каждым шагом все приближающиеся кибитки. Даже тяжесть змеиной корзины и посох в руке – это было. Но тогда, направляясь в охваченную эпидемией кочевую стоянку, медик была облачена в двойной слой кау-пленки. Знакомая защита успокаивала. От стрел она, конечно, не спасла бы, но Вита подумала, что сейчас не отказалась бы и от иллюзорных доспехов. Просто ради чувства неуязвимости, сколь угодно обманчивого. Она ведь даже верхнюю накидку с собой не взяла, чтоб никто не подумал, будто под ней оружие. Помимо очевидного, разумеется.

Низким рокотом зазвучали копыта. Медик перевела дух. А вот и встречающие.

Несущаяся на тебя разъяренным галопом вооруженная сотня – зрелище не для слабонервных. Валерия Минора уперла конец древка рядом с ногой, встала поустойчивей, каким-то образом умудрилась не покоситься на небо.

«Смотри только вперед».

В последний момент ведущие всадники отвернули коней, обдав ее удушающей пылью. Кочевники описывали вокруг стремительные круги, пару раз они почти задели ее плечи. От напряжения спину свело болью. Вита, как никогда, четко осознала, сколь стремителен может быть удар сабли. Она даже понять ничего не успеет. Тело начнет оседать на землю, а оружие уже вернется в ножны.

Прима прочистила горло. Чуть-чуть приподняла сигну, ударила древком по земле.

Скорость, с которой всадники подались вдруг в стороны, откровенно льстила. Чудесным образом вокруг образовалось гораздо больше свободного места.

– Имперский медик, – пророкотал степняк на дивной красоты сером жеребце. – Под каким именем приветствовать тебя на землях рода Боржгон?

На языке цивилизованных людей он говорил почти без акцента. Вита пригляделась: доспехи всадника были великолепны. Явно работа дэвир, и украшены лазуритом, нефритом, яшмой. Даже более богатая отделка седла и уздечки.

– Гэрэлбей из рода Боржгон, – она рисковала, делая предположение, но не слишком. – Я целитель из рода Валериев. В империи, на земле которой мы стоим сейчас, меня знают под именем Вита. Под небесами Великой степи называют Приносящей жизнь. Твои родичи могли слышать обо мне.

– Я слышал это имя, – черты кочевника были скрыты личиной шлема. Вита могла разглядеть лишь гневные черные глаза. Судя по ним, хан был отнюдь не рад видеть перед собой называемую столь почтительно.

– Я иду, чтобы говорить с шаманами, хан Гэрэл.

Серый конь тряхнул роскошной гривой. Бьющее оземь копыто опустилось слишком близко от ноги Виты. Пальцы, защищенные лишь тонкой сандалией, ощущались, как никогда, хрупкими.

– О чем тебе говорить с мудрыми, имперский медик?

Вопрос был грубым нарушением степного этикета. Вита позволила себе сухую улыбку:

– Я должна бы ответить, что не воину вмешиваться в дела шаманов. Но хану лучше знать, какие вопросы его касаются, а какие – нет. Я иду говорить с шаманами о болезни, которую должна исцелить.

Она не увидела его движения. Не увидела, как он выхватил из ножен саблю. Только вдруг поняла, что полоса отточенного металла впилась в горло, заставляя судорожно запрокинуть голову. А бешеные степные глаза оказались близко-близко.

«Керова кровь. Они и правда считают, что мы наслали эпидемию. Они пришли мстить».

Хан почти рычал, но на своем родном языке. В его речи Вита уловила лишь обилие ругательств. Женщина аморальных привычек, самка степного падальщика, маг, состоящий в интимных сношениях с керами… Наконец слова полузабытого языка сложились во фразу: