Исправленному верить

– Да… Я все ему объяснил. Доказал, что вы были правы. Что это какая-то жуткая случайность… Что иного выхода у нас нет. Он долго не соглашался отпускать меня, но потом все же понял и согласился.

Выходит, Артур все эти годы знал, где скрывается убийца его жены… И теперь шестнадцатилетний сопляк убедил Лейднера обратиться к Бреннеру за помощью, чтобы тот угробил еще и дочь?! Конраду показалось, что кто-то из них спятил.

– Твой отец должен меня ненавидеть.

Себастьян поджал губы, даже не пытаясь спорить. Значит, он не ошибся. Но что заставило Артура пойти на это безумие? Отчаяние или жажда мести?

– Он все понял, – зачем-то повторил Себастьян. – Если вы не поможете, Марти все равно умрет. И с мамой было так же… Вы не виноваты.

Он больше не лгал и не притворялся, пытаясь задобрить единственного человека, имеющего шанс спасти его сестру. Мальчишка говорил совершенно искренне, и это потрясло Конрада больше, чем внезапно открывшаяся правда или разбудивший ее кошмар.

– Заходи в дом, – чужим голосом произнес он. – Поможешь собрать вещи.

Отпускать его не хотели. То ли не желали терять хорошего лекаря, спасшего не одну жизнь, то ли опасались, что чем-то обидели его. По крайней мере, на кошку, которую Конрад напоследок вручил Ядвине, селяне косились весьма подозрительно, словно опасались, будто на ней лежит проклятие, которое чародей, уезжая, решил оставить им. Именно это подозрение и заставило Бреннера сунуть в мешок царапающийся меховой комок и притащить его к избе кузнеца. Норов Ядвини мало в чем уступал силе ее мужа, да и с головой у нее, в отличие от столпившихся вокруг суеверных теток, все было в порядке.

– Она уже старая, – смущенно сообщил Конрад, ощущая спиной настороженные взгляды соседей. – В избе жить привыкла. Пропадет без меня.

– Так вы не вернетесь? – расстроилась Ядвиня, сгребая в охапку извлеченную из мешка, но все еще недовольную кошку.

– Не знаю.

– Так зачем едете?

– Не знаю… – тихо повторил Конрад. – Не могу иначе.

Ядвиня понимающе кивнула. Не стала отговаривать, убеждать остаться, расспрашивать о том, откуда взялся этот молчаливый хмурый мальчик и что за весть он принес… Просто вдруг глубоко поклонилась Конраду, мазнув косами по земле:

– В добрый путь.

Пробормотав что-то невразумительное, Конрад поспешил к ожидающему его чуть поодаль Себастьяну. Известие о том, что Бреннер все-таки поедет с ним, произвело на мальчика поистине чудодейственный эффект: отчаянье в его взгляде сменилось надеждой, и это изрядно беспокоило Конрада.

– А вас здесь полюбили, – слегка улыбнулся Себастьян. – И голова с таким сожалением прощался, и эта женщина…

– Они не расстроены, а напуганы, – срезал его радость Конрад. – Теперь некому будет лечить их от белой горячки и заворота кишок. А еще они боятся, что я их прокляну на прощанье.

– Неправда. Они вам благодарны. Мне рассказывали, что с тех пор, как вы появились тут, ни одна женщина не умерла родами, да и болезней стали бояться меньше.

– Перестань, а? Хватит убеждать меня в том, что я лучше, чем есть на самом деле.

– Но вы же согласились поехать со мной.

– Если б я не догадался, кем была твоя мать, не поехал бы. Это раз. И я совсем не уверен в том, что смогу помочь твоей сестре. Это два.

– Кроме вас, точно никто не сможет…

– Почему ты так думаешь? – угрюмо поинтересовался Бреннер. Он не хотел давать мальчику ложную надежду, но тот и так уже увяз в ней, как в болоте, и теперь старательно тащил туда еще и Конрада.

– Многие пытались. Безуспешно.

– А нынешний лейб-медик? Твой отец обращался к нему?

– Мэтр Швайгер? Он сказал, что тоже ничем не может помочь…

– Ульрих? Ульрих Швайгер? – удивился Конрад.

– Вы знаете его?

– Да. Мы же с ним коллеги, когда-то учились вместе, да и работали тоже. Не ожидал, что он когда-нибудь займет эту должность…

– Почему? – искренне удивился Себастьян. – Его Величество доволен им, да и преподаватель он хороший… Хоть и немного скучный.

– Хорошо, что я у тебя не преподавал, – хмыкнул Конрад.

– Это пока, – с великолепной наивностью заявил Себастьян. – Когда вы вылечите Марти…

– Не «когда», – оборвал его Конрад. – Если вылечу, а пока и говорить не о чем.

Себастьян вновь сник, но Конрад успел заметить мелькнувшую в его глазах упрямую злость. Это хорошо. Сын Артура унаследовал отцовскую цепкость и дотошность, а значит, он не примчался бы сюда, не имея веских оснований верить в то, что у Марти есть шанс. И неважно, что шанс этот в руках у состарившегося в изгнании труса, который когда-то сбежал от сломившей его безысходности. В этот раз он не побежит. Потому что просто не сможет вернуться в маленький, стоящий на отшибе домик с резным крыльцом и скрипучим полом, который все эти годы был для него не то убежищем, не то тюрьмой.