Испуг

– А ты поссы, старик.

Я вдруг обиделся. Я крепкий старик, я могу и врезать… Я так и буравил его глазами, ища повод.

Но совсем близко возник человек с фотоаппаратом. Стиснутый, сдавленный, он умудрялся снимать окружающих… Разок и меня – так сказать, для колорита. За мой непризывной вид и седину… Фотографа изгнали криками. И даже пинками. Фотоаппарат его был совсем мелкий. Нечего торчать с такой побрякушкой в интимном углу… Где все курят. «Гнать! Гнать прессу!.. Это всё стукачи!»

И какой-то психованный мужичок… Этот умильно улыбался. И каждому нашептывал. Притиснувшись вплотную, шепчущий дурачок стал меня уверять, что мне необходимо оружие. Он спрашивал: «Вам «калашников»? Или вам будет тяжело?.. Поискать вам пистолет?» Он почти прилип ко мне. Не мог со мной расстаться… Растекался в улыбке и нашептывал мне в самое ухо, что пистолеты – большой дефицит, только раненым и командирам.

Я видел, как, нервничая (и пощипывая грудь – я это сразу приметил), Даша протискивалась ко входу наверх – на этажи. Кто-то ей дал знать… Возможно, новая подсказка насчет Славика и Стасика… Но лифты отключены намертво… Даша крутанулась на одной лестнице, затем на другой. Я едва успевал отслеживать в толпе ее светлые волосы… Волосы по самые плечи… Светлый овал так прекрасно гляделся среди тупых мужских голов и затылков. Как вдруг я ее упустил!

Я метнулся к лестнице. Она, Даша, только что прыгала здесь… На этих ступеньках… Я заспешил вверх. Звук ее каблучков, плоских, деревянно цокающих. (Если я ее потеряю, что мне здесь делать?)

Каблучки с этажа на этаж стучали зазывно. На третьем-четвертом-пятом я уже ничего не слышал, кроме их зазыва. Я поднимался быстро. Кто-то пытался меня остановить. Офис – всегда офис, даже перед концом света. «Где Селиванов?.. Вы кто?.. Стойте же!» – и ведь как требовательно мне кричал.

Спросил спускающихся вниз (навстречу мне) людей, не прошла ли, не свернула ли на этаж девушка со светлыми волосами – сказали, пробежала. Только что. На даче (я же помнил) Даша, прячась, заскакивала в ванную комнату минуты на три… Я, соответственно, решил, что здесь – нервничая – она забьется в женский сортир. Я смело туда вошел – и пулей вылетел обратно. Ее нет. Кабинки нараспашку… Пяток баб. Все в кружок – и курят.

И тогда я забегал…

Я бегал, а этаж пустел… Люди, торопясь, спускались вниз. Они все вдруг туда побежали. (Курившие в туалете тоже. Все пять. Я считал.) Оставшись на этаже один, я заскакивал теперь в незапертые чиновничьи кабинеты – часть их была оставлена открытыми. Заглядывал на бегу… И предбанник секретарши пуст, и главная дверь этого этажа едва прикрыта – входи, дорогой!.. Не только паника… Если что, ответственный человек скажет – а я ушел на миг, я даже не запер, я не бросал рабочего места! Трудоголик! (Эти нелепые объяснения мелькали в моей голове как сор – как мусор! О чем заботится чиновник, все равно не угадать.) Они сбежали. Ни души.

Кабинет за кабинетом. И всюду на рабочих столах стаканчики с авторучками, то-то украсть бы!.. Компьютеры… Кипы бумаг… Телефоны… Присборенные на окнах шторы…

И почти в самом конце коридора – в отдаленной и маленькой чиновничьей конуре я ее увидел. Даша сидела за столом и рылась в ящиках. (Славика? Стасика? – какая разница.) Искала заначку… Но не находила… Нервничала. Увидев меня, крикнула:

– Дед! Пошел на фиг!

Я уже подошел. Уже обнял ее.

– Иди вниз, дед… Туда, где все люди!

И продолжала рыться. Выбрасывала из ящиков какую-то ерунду… Искала.

– Даша…

Я так долго хотел ее. Мысль моя угасла. Я не успел понять, я уже обнимал ее, алчно дыша духами ее шеи… Елозя по ее лицу губами… А она отталкивала. Отбивалась… Нет-нет и рукой хлеща меня по лицу.

Как вдруг она перестала меня отталкивать и даже подставила грудь под мои губы. Я, конечно, прильнул. Еще бы!.. Раз и другой! Теперь-то я был уверен, что мы (мы оба) уже неостановимы. Разве же старикашка не знал, что ласка, лучшая из женских ласк – встречная! Даша, обняв – да, да, обняв мою голову, прижимала ее к груди. Моими губами чуть выше упругого соска. Вот-вот зазвучит музыка неба!

И губами (моими губами) по груди, по груди, по груди… Возила и елозила моим ртом по каким-то там пупырышкам. Я думал, игра… Вроде как одна из женских предпостельных дразнилок. Некая современная прелюдия к сексу.

Я все же оторвал лицо – захотел увидеть сияющие (или, может, стыдливые) молодые глаза.

– Даша! Даша!

И сладковатый ветерок ее рта… Я млел… «О-ох…» – это знаменитое женское: «О-ох…… Но что-то было, шершавило на ее груди. Словно полоски лейкопластыря… Две… под моими губами. Сладко… Как вдруг лицо Даши отодвинулось. Лицо исчезло… Не успел… А затем и вся Даша от меня отодвинулась – исчезла, улетела с какой-то фантастической быстротой!

Я чувствовал, что я словно бы сильно пьян. В голове туман… Что касается звуков, журчало, как по камешкам. Бежал звонкий (откуда-то и куда-то) ручей.

– Эй, люди… Даша… – позвал я из моего тумана.

Ни людей… ни Даши… Я был один. Я поднялся…