Испытай меня нежностью и болью

— Девственница? — усмехается Петр. — Это ненадолго. Только до сегодняшней ночи… Давай, детка, сразу раздевайся до белья.

Дорожка из вещей — моих и его, — так и тянется от самого входа до ванной комнаты. Я остаюсь в трусах и майке, он — в одних плавках. Сквозь темную ткань четко рисуется силуэт наполовину возбужденного члена, но я стараюсь не смотреть и стараюсь не обращать внимания на завязавшийся внизу живота тугой, щекочущий, вязкий ком желания. Вместо этого смотрю на длинные ловкие пальцы, в которых Петр уже вовсю вертит металлическую мужскую бритву.

— Справишься? — спрашивает он у меня, и я неуверенно качаю головой:

— Никогда не пользовалась такими…

— Все случается в первый раз, детка, — он улыбается и усаживается на бортик ванны: — Смотри, я покажу тебе, — мужчина достает с полки керамическую чашу и помазок. — Пена должна быть густой и пушистой, взбивай ее нежно, но крепко, — меня ведет от одного его голоса, но я послушно беру в руки чашу и помазок и, дождавшись, когда он нальет внутрь специальное средство, принимаюсь взбивать пену…

— Так достаточно? — спрашиваю через минуту.

— Еще немного, — он снова улыбается, глядя на меня снизу вверх.

Господи, этот процесс и должен быть таким интимным и сексуальным, или это просто присутствие этого мужчины делает все развратным?

Наконец пена взбита, я набираю ее на кисть и подношу помазок к лицу мужчины. Он смотрит на меня внимательно, с легкой, читающейся в глазах усмешкой, зато его пальцы вполне конкретно гладят меня по обнаженным бедрам и сминают ягодицы. Я начинаю намазывать его лицо пеной, прикусывая нижнюю губу, до того забавно это выглядит. Вот только Петр не позволяет забыть, что передо мной мужчина, а не Дед Мороз с пышной бородой: он сдвигает ткань моих трусиков и нащупывает большим пальцем набухший клитор.

— Пожалуйста, — прошу я шепотом, с трудом удерживая в руках чашу и помазок.

— Достаточно, — говорит он. — Теперь бери бритву.

Я послушно выполняю то, что он велит, но бритва дрожит в руках.

— Петь… — я называю его по имени, потому что острое лезвие всего в нескольких сантиметрах от его лица, а его указательный палец хлюпает в смазке между моих бедер.

— Одну секундочку, — он ухмыляется и погружает палец в мое влагалище. Я невольно сжимаю бедра и шиплю, сдерживая стон. Пальцы, которыми с сжимаю бритву, белеют от напряжения. — Можешь начинать.

— Ты ебанутый, — говорю я жалобно, все еще не решаясь поднести бритву вплотную к его лицу.

— Просто помни: если поранишь меня — я найду самый большой вибратор в своей коллекции и трахну тебя им, ты поняла? — его голос звучит вроде бы и грозно, но наказание не слишком пугает. Куда страшнее и вправду порезать его. Но выбора у меня нет. Я покрепче перехватываю бритву и осторожно подношу лезвие к пенной массе на его лице, чтобы провести сверху вниз первый раз и увидеть чистую кожу.

Дальше дело идет уже лучше: я осторожно очищаю от пены и щетины его щеки, подбородок, даже шею, не решаюсь только провести бритвой между носом и верхней губой, и тогда он наконец сжаливается надо мной: вытягивает наружу свой палец, тут же жадно его облизывая. Я заканчиваю его брить, чувствуя между ног адскую неудовлетворенность. Не знаю, как это — ощущать внутри мужской член, — но сейчас мне хочется этого больше всего на свете.

Но не тут-то было.

Петр встает на ноги, смотрится в зеркало, касается ладонями своего лица, проверяя, чисто ли я его побрила, умывается, а потом оборачивается ко мне:

— Для первого раза неплохо, обойдемся без наказания. А теперь мы переместимся на край постели, подложим тебе под попку полотенце и побреем тебя там, где ты слаще всего. Пойми меня правильно: я ничего не имею против шерстки между твоих ног, но и моя щетина мне нравилась… Так что каприз за каприз.

16 глава. Раскрытые бедра и сладкая пытка

В предыдущую ночь он стелил мне в гостевой, и я не видела его спальни, теперь вижу: она довольно большая, оформленная в уютных пастельных тонах, но большую ее часть занимает высокая квадратная кровать с массивными витыми металлическими изголовьем и изножьем. Я подозреваю, она сделана на заказ: специально, чтобы крепить на металлические решетки наручники.

— Впечатляет? — Петр ухмыляется, видя, как я зависаю на пороге, не решаясь пройти внутрь, и шепчет мне сзади в ухо: — Это ты еще не видела кровать в игровой…

— У тебя есть игровая? — напряженно выдыхаю я, тут же прижимая обожженное его дыханием ухо к плечу. — Как в клубе?

— И даже круче, — кивает он с гордостью.

— И это нормально? — я удивляюсь. — Прямо тут, в квартире?

— А что такого? Моя квартира, моя игровая… И вообще, мне кажется, ты слишком много болтаешь, — он привлекает меня к себе, заставляя чувствовать низом живота твердый член, и снова целует в губы, так требовательно и горячо, что у меня не остается выбора: я послушно и с готовностью отвечаю ему, прижимаясь телом к телу так плотно, как никогда не прижималась к Косте.