Испытание

— Нет рук? — Таира непонимающе глянула на Зарему, мол, что за глупости позволяет себе председатель. — Как без рук? Что ты говоришь, Тотырбек? — и вдруг пошатнулась, чудовищность этого сообщения дошла до ее сознания. — Мой сын — без рук?! Бедный мой Бабек… Живой, но безрукий! Калека! Как же он теперь? — Она заплакала, потом вдруг заторопилась: — Я побегу к нему! Мне надо видеть его! Где же он, безрукий? — она бросилась на грудь к Дунетхан, и они в один голос запричитали.

И тогда Зарема не выдержала, громко закричала:

— Тотырбек, а глаза его смотрят?

— Смотрят, — вяло ответил он.

— Голова цела?

— Цела.

— Голос есть?

— Есть.

— Таира, перестань! — Зарема яростно встряхнула подругу детства. — Ты будешь видеть его, слышать дыхание его, ты будешь обнимать его! Не каждой матери это дано.

— Но я никогда не увижу его рук. Никогда! — плакала Таира.

— Таира! Не плачь! Не смей! Ты не должна встретить его плачем. Слышишь? Он — герой! Он — победитель! Не стыдиться своих ран, а гордиться ими должен он!

— Не буду плакать, не буду, — продолжала рыдать Таира.

— Ты мать его, Таира. Сумей взять себя в руки! Если бй ты знала, как трудно было врачам вселить в Бабека желание жить.

Он боится этой встречи с матерью не меньше, чем ты, жалость отравит ему жизнь! Таира, сегодня ты даешь своему сыну жизнь во второй раз. Пересиль боль. Радуйся возвращению сына!

— Я радуюсь, — плакала Таира. — Честное слово, радуюсь.

— Не в себе она, — всхлипнула Дунетхан. — Не успокоить ее. Вот и ты, Заремушка, еще ни разу не улыбнулась. Ты плачешь по Тамурику. Плачешь! Не слезами, — душой! Вижу, не обманешь мать. Такое сделала с нами война!..

— Торя и страдания мы хлебнули сполна, но ты, мать, неправа, говоря, что война сломила нас, — возразила Зарема. — Нет!

— Идут! — шепнул Тотырбек.

Со стороны дороги послышался гул голосов. И тут дерзкая мысль мелькнула у Заремы. Она приподняла голову Таиры, вперила свой взгляд в ее глаза, шутливо — сквозь слезы! — спросила:

— Ты ли это, Таира?

— Я это, я, твоя подруга детства. Несчастные мы с тобой!

— Не верю, что это ты. Таира поверяла гармони и горе свое, и радость. Где твоя гармонь?

— Сейчас будет! — сорвался с места Тотырбек и побежал к аулу.

Когда запыхавшийся он вернулся с гармонью, Зарема осторожно взяла ее у него из рук и подала подруге:

— Докажи, что ты Таира…

— Не до музыки мне, — с горечью отмахнулась Таира.

— И сын не признает тебя, если не встретишь его гармонью, — уловив замысел Заремы, Тотырбек поспешил на помощь.

— Бери, подружка, — Зарема «насильно вручила Таире гармонь. — Доверься ей! Ну же!

Пальцы Таиры через силу вывели несколько тактов. Звуки поразили слух фальшью. Таира опустила гармонь, закричала в отчаянии:

— Не получается!..

— Должно получиться! — потребовала Зарема. — Должно! Ну, нашу горскую! Смелее! А я стамцую!

— Станцуешь?! — застонала Дунетхан. — У тебя же погиб сын!

— А я не хочу, чтоб погиб еще и Таирин Бабек! — зло сверкнула глазами Зарема и гневно приказала подруге: — Играй же!..

Наконец, гармонь вздохнула, ожила в руках Таиры. Понеслись огненные звуки танца, закружились меж вершин гор, полетели навстречу двигавшимся по дороге горцам.

— Выходи, Тотырбек! — потребовала Зарема.

— С этой палкой? — покачал головой он.

— Что ж, придется без партнера, — выпрямилась Зарема… Сердитый на Татарина за бестактную просьбу и на себя за то, что не сдержался, Мурат возвращался с нихаса домой. Услышав звуки гармони, он свернул к камню и увидел Зарему, бодро семенившую ногами, даже пытавшуюся джигитом вскочить на носки по всем правилам осетинского танца. Он ахнул: не сошла ли с ума от горя? Тотырбек развеял его недоумение:

— Не для себя танцует — для Бабека, возвращающегося калекой.

Вот оно что! Мурат почувствовал, как веко его предательски задрожало, глаза увлажнились. Много десятков лет не случалось с ним такого… Заметив Мурата, Дунетхан испуганно прижала ладонь к губам:

— Зарема, прекрати! Стыд какой!..

— Нет, Зарема, не останавливайся! — к вящему удивлению Тотырбека закричал срывающимся от волнения голосом Мурат. — Иду к тебе!

— Когда камень катится — и он крылат, — встал на его пути Тотырбек. — Куда тебе, Мурат, с твоим сердцем?

— Когда гора валится, — не подставляй грудь, — задавит тебя, — оттолкнул его с пути Мурат и протянул ему палку: — На, тебе еще одну, председатель, — он степенно сделал несколько шагов в воображаемый круг и неожиданно пошел водить ногами, выкидывая коленца.

На музыку потянулись люди. Неторопливо спустились с нихаса старики во главе с Хаматом, с удивлением поглядывали на несчастную Зарему, потерявшую от горя голову. Да и с Муратом такого еще никогда не бывало!

— Ой, устала, — поглядывая на приближавшуюся по дороге толпу, простонала Зарема. — Годы, Мурат, годы…