Испытание

Вспомнила про нового программиста, этого Сергея, пожала плечами, да, красавчик, но слишком легкомысленный и наглый. Самовлюбленный, считает, что все девчонки должны быть у его ног. Пусть считает, ей нет до него дела. Тот другой, мужик в возрасте ей больше понравился. С лица воду не пить, главное, чтобы человек был хороший. Но увы, тот тоже куда-то пропал.

И не оставалось ничего другого, как только вернуться к своей работе. Работа всегда помогает отвлечься от ненужного мусора в голове.

Незаметно подошло время ужина.

* * *

Непонятно как он дотерпел до ужина. Думал, что день никогда не закончится, если бы не сдерживал себя, давно бы уже начал кидаться на людей. Сделал несколько распоряжений управляющему, в том числе, велел не беспокоить ни при каких обстоятельствах. Тот чуть не подавился от любопытства, но выслушал все с каменным лицом, особенно, распоряжения насчет ужина в апартаменты номера 44.

Ох, и подозрения возникли в голове управляющего, ох и подозрения… Но про это молчок! С каменным лицом откланялся и неслышно удалился.

Арсений остался один. Он непривычно чувствовал себя. Внутри все дрожит от напряжения, легким холодком пробегает странное нежное предвкушение, от волнения в голове пусто… И вся кровь так и норовит прилить вниз, вызывая дрожь желания в ледяных пальцах.

Бред. Надо успокоиться.

Вытащил то колье, что приготовил для нее с самого начала. Редкой красоты огромные уральские опалы и крупные бриллианты. Месторождение этих опалов исчерпало себя еще лет двести назад, таких давно уже нет нигде в мире. А у нее на шейке будут. Он сглотнул при мысли о ее бледной шейке, непроизвольно провел языком по губам. Пора.

Арсений М… сделал то, чего не делал раньше. Камеры слежения в апартаментах его наложниц можно было отключить только из его кабинета. И информация с большинства из них, шла только сюда. Лишь часть выходила в общую систему. Он не желал, чтобы персонал пялился на его женщин. Сейчас Арсений отключил выход на мониторы со всех камер в апартаментах номера 44, но поставил их на запись. Ему надо было потом увидеть все своими глазами со стороны. Он не мог доверять своим ощущениям, слишком страшно было обмануться. Откуда этот страх? Арсений не знал.

Взглянул на часы.

— Пора, ужин ей уже принесли, — повторил он себе, взял бутылку шампанского и пошел к ней. В первый раз.

* * *

Пока влюбленный мужчина идет на первое свидание, давайте заглянем немножко в его тщательно охраняемую от внешних проникновений душу.

Он ведь вырос, можно сказать, в среде порока. Конечно, ангелом Арсения никто не решился бы назвать, но все-таки, мужчина старался сохранить руки чистыми, насколько это возможно с его точки зрения. Себя считал кем-то вроде хищника, находящегося на вершине пищевой цепи, и, соответственно, права себе давал сам. Ибо по праву! Его отношение к женщинам тоже вроде бы укладывалось в эту стройную систему.

Обнаружил он еще в ранней молодости, что свобода выбора только все осложняет. Осложняет жизнь мужику, заставляя его крутиться ужом, стараясь понравиться женщине, которую хочет, осложняет жизнь женщине, которая сама не знает, чего хочет. А потому он своим девушкам такой свободы никогда не предоставлял. Их никогда не спрашивали, хочется ли им очутиться в его гареме и любить его до гроба, они его попросту никогда раньше не видели и не знали. Их ставили перед фактом и все.

А уже самое интересное было то, что оказавшись в таком безвыходном положении, девушки в него почему-то влюблялись. Все. Почти все с первого взгляда. Он был силен, молод, красив, властен, ненасытен и ласков, не тратил слов, а действовал. И да, было в нем что-то…

Покорял их Арсений по-разному. Одни отдавались в первую же ночь. Другие противились несколько ночей, не подпуская его к себе. Но чем яростнее бывало сопротивление, тем ярче разгоралась страсть, и под конец юные девы совершенно теряли голову в его объятиях. Потом многие рыдали, обнаружив, что у покорителя их сердца сердца-то и нет, зато есть масса других наложниц. Но если он не давал им любви, то великолепный секс давал в неограниченном количестве. При желании, если, конечно, плотно зарыть глаза, можно считать секс любовью. Женщинам важно быть желанными. И те, что принимали его правила игры, оставались. Другие, кто по разным причинам не могли прижиться, отправлялись работать на мировую сексиндустрию.

Возвращаясь к вопросу о душе, скажем, что души своей он женщинам не открывал, защищенная непробиваемым панцирем, она осталась нетронутой с тех пор, как маленький мальчик Сеня потерял любимую маму, словно и не вырос он в матерого мужчину. И маленький мальчик очень боялся, что его снова могут обидеть, и очень хотел, чтобы его кто-то любил по-настоящему. Но уж совсем страшно было и больше всего на свете хотелось — полюбить кого-то самому.

Ах, даже самый закоренелый грешник втайне уверен, что внутри он лучше, чем, кажется снаружи, и глупо надеется, что кто-нибудь это увидит и оценит.

* * *