Испытание

Наступила глубокая ночь. Единственная луна посылала нам отражённый свет Ро, придавая всему вокруг металлический оттенок.

Скоро из здания космического ведомства вышел отец, а за ним и остальные. Кажется пора.

Я вышел из челнока, чтобы, как того требовал ритуал, попрощаться и пообещать своим вернуться. Отец пожал мне руку и напоследок сказал:

– Бей первым!

В ответ я кивнул. Хотелось бы, чтобы его совет мне не пригодился, но я всегда питал подобные иллюзии; они редко оправдывались, поэтому я решил, что совет всe-таки хороший, и добавил:

– Спасибо, отец.

Не уверен, что я когда-либо говорил ему это, потому что он, судя по выражению глаз, был обескуражен. Вряд ли отец вообще знал, как реагировать на благодарность. Он отошёл от меня, уступив место Архариксу.

– Кратус Арихигон! – громогласно объявил он, глядя мне в глаза. – Иди же и забери из вселенной жизни, которые ты намерен сотворить своим семенем. Уплати смертельную дань и вернись достойным продолжателем рода своего отца! – сказав это, он повернулся к Стригону и старейшинам. – Вам же, наблюдатели, поручено проследить за тем, чтобы сей муж уплатил свой долг перед судьбой честно. Помогайте ему словом, но не делом, и смотрите, как бы он не сбился с пути воина. А если оступится или нарушит Кодекс – судите его на месте по всей строгости. И пусть всем вам сопутствует удача!

Когда предки впервые зашли в корабли небесного флота, они не нашли там признаков жизни. Я поднимался по трапу и, пытаясь отвлечься от мыслей о ненавистном Стригоне, представлял себя одним из них. Что чувствовали они, проникая на территорию неведомого? Страх? Любопытство? И то, и другое?

Впрочем, загадок хватит и на наш век. Даже теперь, спустя столько времени, после всего того, чему мы от них научились, никто так не знает, как выглядели те, кто создал небесный флот. Что это за существа? Откуда у них такое могущество? Эти корабли могут переносить нас повсюду, куда мы только захотим, и сами залечивают свои раны. Техническое обслуживание сводится к консервации, а оружие и топливо поистине неиссякаемы, поскольку черпаются прямо из вакуума. Нам хватило смекалки разобраться во всeм этом только потому, что оборудование было специально сделано так, чтобы в нём мог разобраться любой идиот. Но я твёрдо верил, что оно никогда не сообщало больше, чем нам было положено знать.

Идиотам нельзя знать всего.

Экипаж собрался в контрольной рубке. Здесь был отличный обзор на то, что происходило снаружи. Луна висела прямо перед нами. Луч белого света рассекал поднявшийся туман, серебря нашу небесную дорогу. Я незаметно сделал дыхательное упражнение и попробовал перестать думать, отдавшись созерцанию.

Мы дождались, пока площадку космопорта освободят, и Бериатрикс, старейшина северного округа столицы, дал разрешение на разогрев тяги. Он был назначен старшим наблюдателем, поэтому решение о движении судна мог принимать только он.

Парисицид, представлявший восточный округ, запустил движки. Он летал на чужие испытания каждые несколько лет. Старик был опытным пилотом и, по слухам, совершенно безответственным наблюдателем. Кажется, его в этих путешествиях больше интересовал сам факт управления подобной машиной.

Стригон всё это время упорно изучал меня, но я старался этого не замечать. Ещё не хватало попасться на его провокацию.

Вскоре нам дали разрешение на старт.

– Поехали, – сказал Бериатрикс.

Пилот отдал нужные команды системе, включились основные атмосферные двигатели, и машина начала плавный подъeм, постепенно ускоряясь. В контрольной мы ощущали лишь небольшую вибрацию. Корабль шёл невероятно легко, и уже через семь минут мы оказались за пределами атмосферы.

Макергурей – староста южного округа – отлично разбирался в системе жизнеобеспечения корабля, поэтому отправился готовить спальные ячейки.

– Покажи карту обитаемых миров, – сказал Парисицид кораблю, и мне показалось, что я услышал в его тоне нотки тeплой фамильярности.

Над центральным проектором возник классификатор пригодных для жизни планет с сопутствующей информацией. Я знал, что мы посетили тысячи из них, и поработили десятки. Но ещё большее их количество оставалось неисследованными. Обычно для испытаний выбирают именно такие миры.

Впервые с момента, как закрылся шлюз, голос подал Стригон:

– Благородные старейшины. Объясните мне такой факт. Как так вышло, что до сих пор мы ни разу не встречали никого, кто мог бы противопоставить что-то нашему могуществу?

– Космос безграничен, – ответил я.

– Я разговариваю не с тобой, дражайший, – огрызнулся Стригон.