Испытание адом

Физиономия Смита расплылась в улыбке: пикировка с другом помогла ему поднять подпорченное инструктажем настроение. Хотя по существу Максвелл был прав: Холдерман нажал на арбитров и добился внесения в условия учений пункта, в соответствии с которым ЛАКи «Минотавра», приближаясь к базе «Ханкок», лишались права использовать маскирующие технологии. Скорость, направление, стартовая позиция были оставлены на усмотрение командира, но ЛАК-крыло лишили одного из главных его преимуществ. Более того, посредники постановили снизить предельную эффективность противоракетной обороны крыла на сорок процентов, под предлогом «учета возможных успехов противника в области модернизации средств обнаружения и управления огнем». С точки зрения Смита, вводная представляла собой полный бред.

Правда, напомнил он себе, на этот раз учения будут проводиться не виртуально, а в реальном космосе, что, на худой конец, не позволит Холдермановой шайке вносить произвольные изменения в программу прямо по ходу операции. Правда, условия и без того были – хуже некуда. В отличие от Максвелла, Скутер имел свои соображения по поводу побудительных мотивов Холдермана, а вот что заставило капитана, не протестуя, согласиться на откровенно дискриминационные условия, он понять не мог.

«Впрочем, – философически рассудил он, – и капитанам случается вляпаться в повидло. По крайней мере, „плохих парней“ против нас не так уж много. Сколько их там будет нас искать? Сама база, пять супердредноутов и тяжелые крейсера? Конечно, сенсоров у них до черта, но капитан Армон на мякине не проведешь. Она и коммандер Стахович наверняка придумают способ устроить им такой ад, что Холдерману и не снилось»

* * *

– Время до перехода? – спросила гражданка контр-адмирал Келлет своего астрогатора, поднявшись на флагманский мостик «Шомберга» вместе с гражданкой комиссаром Людмилой Пеневской.

– Примерно шесть часов сорок три минуты, гражданка адмирал! – четко доложил коммандер Джексон.

Кивком поблагодарив офицера, Келлет повернулась к Пеневской. Та ответила ей бесстрастным взглядом, но спустя мгновение улыбнулась.

– Похоже, наши люди настроены по-боевому, – заметила она по пути к главному терминалу.

– Так и должно быть, – отозвалась Келлет, пожав плечами. – Конечно, как и любому флагману, мне не помешали бы еще несколько кораблей стены, но я и так уверена в нашей способности справиться с любым пикетом, на который мы можем наткнуться.

– Даже если у них, в отличие от нас, имеются супердредноуты? – с еще большей невозмутимостью осведомилась Пеневская.

Келлет обнажила белые зубы в алчной хищной усмешке. Ее темные глаза блеснули.

– По сравнения с начальным этапом войны технологический разрыв между нами и противником заметно сократился, гражданка комиссар, – сказала она. – Да, преимущество пока остается за ними, но, согласно экспертным оценкам, внедрение трансфертных технологий позволило снизить его минимум на пятьдесят процентов. Довольно долго решающую роль играло наличие у них и отсутствие у нас буксируемых подвесок – но с этим покончено. У нас есть свои ракетные платформы, причем пташек в каждом из наших гнездышек на шестьдесят процентов больше, чем у них. Во многих отношениях мы почти сравнялись.

– Понятно, – сказала Пеневская. – Правда, гражданка адмирал, мне нет смысла прикидываться, будто я разбираюсь в технике так же, как вы. Трудно вникать в нюансы, когда не имеешь базовых знаний. Хотелось бы разобраться поточнее, в чем наша сила и в чем слабость.

– Это очень просто, – откликнулась Келлет.

Пеневскую назначили к ней комиссаром всего пару месяцев назад, и женщины еще притирались друг к другу – но народный комиссар хотя бы не пыталась корчить из себя всезнайку и не стыдилась признаваться в некомпетентности. За эту, редкую для комиссара черту Келлет была готова простить многие недостатки.

– Дело в том, гражданка комиссар, что итог ракетных столкновений в первую очередь определяется количеством ракет. Теория вероятности не делает исключений ни для кого. Разница в уровне электронного оснащения, генераторы активных помех, ловушки, ложные цели – все это вторично. С помощью этих средств можно отвлечь часть пташек от реальной цели, но остановить вошедшую в зону поражения ракету может только противоракета.

Она сделала паузу и продолжила лишь после того, как Пеневская в знак понимания кивнула.