Испытание чучвств (СИ)

— Ух ты, вот это версия! — перебил Максим с сарказмом. — Малышка, ты радуешь меня своей изобретательностью! Но только учти, пожалуйста: мы продолжали встречаться до последнего! Ты таскала меня по выставкам. Мы ходили в кафе, в кино, гуляли вечерами по городу, целовались… Господи, ты была в него влюблена… А мы с тобой даже накануне твоего дня рождения ТАК целовались! Может, ты тогда не мне изменяла, а ему?

— Ну, ты так потрясающе целуешься! Я не могла отказать себе в удовольствии! — улыбнулась Наташа кокетливо.

И взгляд, и голос Максима заметно смягчились.

— Может, тебе бы понравилось, как я делаю еще кое-что? — ответил он ее же интонацией.

Девушка опустила голову.

— Я боюсь. Я столько представляла себе секс с тобой, что боюсь разочароваться… Боюсь, что реальность не оправдает моих ожиданий.

— Знаешь, у меня некоторый опыт все-таки есть. Думаю, мы смогли бы найти то, что доставляет тебе наибольшее удовольствие. А если бы ты еще рассказала мне, чего именно ты хочешь, что представляешь в своих фантазиях, то не знаю, какие проблемы могли бы быть еще? — смущенно замолчал и тут же извинился: — Прости. Сейчас ты опять скажешь, что я слишком назойлив…

— Нет, я не скажу! — взяла его за руку девушка. — Я люблю тебя. И, честное слово, хочу полноценных отношений. Просто ты слишком сложен для меня… — опустила глазки и начала разглядывать его пальцы. — Мне говорили, ты отличный любовник… Я не потяну… Я не смогу соответствовать…

— Что-что-что тебе говорили?! — Макс удивленно вскинул брови. — Кто тебе говорил?!

— Света, — призналась Наташа. — Давно, когда мы с тобой только начали встречаться.

— А Света, я подозреваю, узнала от кого-то еще? Или она на глаз определяет в мужчинах этот талант? — продолжал ёрничать.

— Ты встречался с ее подругой, вроде бы… И Кучерявая тоже ей говорила. Может, еще кто-нибудь, я не знаю…

— Отлично! — вздохнул парень с негодованием. — Меня обсуждают девушки всего города! Что я вам плохого сделал?! — с досадой стукнул ладонями по столу, и Наташа вздрогнула от неожиданности. — Малышка, я не знаю, почему они так говорят! Клянусь тебе, я самый обычный мужчина! Я не владею какими-то сверхъестественными способностями! И мои шестнадцать сантиметров вряд ли кого-то особо впечатлили. Да, я стараюсь, чтобы девушке было хорошо. Поэтому ты со мной не хочешь? Что ты там себе напридумывала?! Ты со мной в постели ни разу не была, а уже вовсю делаешь выводы!

Наташа случайно встретилась с ним взглядом.

— Ты прав. Я всегда накручиваю себя, и не могу от этого удержаться…

— Горе от ума… Не беспокойся, между нами еще долго ничего не будет!

— Почему?

— Я так решил! — заявил Макс в его привычной манере. Это, наверно, универсальная фраза, когда он не знает ответ. Или когда не хочет говорить. Он еще подумал немного, глядя на Наташины пальчики в своих ладонях, и добавил: — По крайней мере, до тех пор, пока я не забуду свои обиды… Давай, в конце концов, пообедаем!

— Так ты по-прежнему хочешь, чтобы я от тебя уехала? — напомнила Наташа.

Максим чувствовал, что высказался, и ему стало легче. Уже и ссора не казалась такой уж окончательной…

— Не знаю… — пробурчал он неохотно, не желая признавать свою капитуляцию. И придумал себе оправдание: — Кто будет учить мою дочь читать и писать?

— Может быть, ты? — рассмеялась девушка.

— Она меня не слушается. Знает, что я все ей прощу, — и взглянул Наташе в глаза. — Все, кого я люблю, вертят мною, как хотят…

Глава 6. Новая любовь

Как здорово, что в этом учебном году физика два раза в неделю, как в седьмом классе! До Нового года оставалась пара недель, и Наташа вместо того, чтобы писать контрольную работу, прямо на уроке размышляла, что подарить любимому. Проблем с подарком для Котенка не возникало — набор детской косметики в розовых флаконах. Но вот для Максима… Хотелось бы что-то особенное, но через два месяца у него день рождения — 30 лет, и новогодний подарок не должен быть особеннее, чем на юбилей!

Максим Викторович перестал что-то заполнять в классном журнале и начал окидывать взглядом учеников. В принципе, он не следил дотошно за использованием шпаргалок, но откровенно списывать не позволял. Шутил, что задача педагога — научить учеников думать. Например, куда спрятать шпаргалку. Сейчас никто не списывал. Формулы, подсмотренные в шпорах, сами по себе результата не давали. Задачи были трудные, и решить их можно, только внимательно разобравшись и поняв.