Испытание чувств

Кроме того, что это был город Дженис, Чикаго – важный центр бизнеса, и не было никаких причин для того, чтобы его поездки туда как-то выделялись в моей памяти. Возможно, он говорил мне, что встречал Дженис в Чикаго в одну из своих поездок. Он был знаком с Дженис и Майком, и меня не удивило бы, если бы он имел контакт с ними. Если я и знала это, то это знание запало в глубину моей памяти и немедленно потерялось.

Если Стюарт был одинок или несчастлив, то я этого не замечала. Возможно, время тянулось медленно для него; для меня же сезон просто пролетел. Весна перешла в лето без существенных поправок или изменений в нашей жизни. Я стирала, гладила, возилась в саду, убирала дом и ждала. Моя жизнь измерялась встречами с Ричардом, а время между ними представлялось мне пустырем из жарких и душных дней.

Ричард и я лежали спокойно, обнявшись, наслаждаясь отблесками той близости, какую мы испытали только что. За эти месяцы мы выработали некоторый образец. У нас было наше место – старая гостиница по дороге к океану, в пяти милях от города, и она уже стала казаться нам домом. Деревенское убранство, изящные обои, на стенах гравюры в красивых рамах, занавески, красивый вид – чудесная гостиница. Это вовсе не жалкое, захудалое место встречи тайных любовников, которые показывают в кинофильмах и которые запечатлелись в моей памяти не иначе как залитые красными отблесками сверкающих неоновых букв, мелькающих за грязным окном. Здесь у нас были чистые белые полотенца, свежий запах выстиранных простыней, прелестный вид.

Оглядываясь назад, я ненавижу весь этот период времени, предпочитая вернуть обратно наивную непосредственность и непринужденность нашей первой встречи в парке. Теперь мы заранее договаривались о встречах и принимали меры предосторожности. Только при полном отсутствии фантазии наши тщательно спланированные любовные свидания в красивых отелях могли считаться импульсивными: эти встречи были заранее обдуманными и бесчестными, но когда я была с Ричардом, то забывала все это, вновь радуясь тому, что обрела его опять, оставляя свой грех «на потом», когда буду одна.

В этот июльский день он якобы назначил встречу с партнером по бизнесу. Подразумевалось, что встреча закончится поздно днем и ему не нужно будет возвращаться в офис. Я не работала, конечно, и была свободна. Нечасто мы могли проводить вместе так много времени, и мы упивались этим.

По дороге я остановилась у маленького деревенского магазина и выбрала кое-что для романтического пикника на двоих. Французские булочки, кусок паштета с перцем, маленький кусочек сыра, кисть винограда – прекрасное дополнение к бутылке холодного шампанского, которое купил он и которое мы пили из тяжелых пластиковых стаканов из ванной комнаты.

Страсть утихла на время, мы лениво кормили друг друга виноградом и говорили о своей жизни.

– Каким ты стал теперь, когда так вырос? – спросила я.

Ричард засмеялся, но я оставалась серьезной, надеясь все же узнать, каким человеком он стал.

Он пристально посмотрел вдаль, приводя в порядок свои мысли, и я увидела, как его глаза из теплых и карих превратились в холодные и матовые. Очень знакомое превращение: оно создавало иллюзию того, что мы не расставались всю жизнь.

– Я предполагаю, что я – романтик, мечтатель. Я стремлюсь к высоте, ставлю невозможные для себя цели, затем все резко рушится, и я довольствуюсь малым. Так было с моей карьерой, и то же самое в личной жизни. Возьмем для примера тебя. Ты была особенной: мечта, воплощенная в реальность.

Я позволила себе улыбнуться в его плечо.

– …ты почти что стала моей, но вдруг превратилась в неуловимую мечту, в неосуществимую фантазию. Наконец ты покинула меня, и я должен был учиться жить без тебя.

Моя улыбка исчезла. Прошлое со всей его душевной болью перешло в настоящее.

– Я покинула тебя? Что ты такое говоришь? Я хотела всю жизнь быть с тобой.

– Ах, но откуда мне было это знать? Тебя невозможно было разгадать. Я хотел тебя, но ты не проявляла взаимности. Ты отказывалась спать со мной, – продолжал он. – Вначале я считал это привлекательным, я любил тебя и поэтому сдерживал свои желания, но, в конце концов, я должен был принять твой категорический отказ как неприятие. В тебе не было той страсти, того неутолимого желания, какое испытывал я. Твои чувства ко мне были очень незрелыми.

У меня возникло такое ощущение под ложечкой, как будто я падаю, но этого нельзя было допустить. Я должна была сопротивляться:

– Ты так хотел близости, что нельзя было понять, любишь ли ты меня? Мне казалось недостойным то, чего ты хотел, и я не знала, действительно ли ты любишь меня или только хочешь овладеть мной. Мне необходимо было доверять тебе, чтобы знать, что ты всегда будешь со мной, но у меня никогда не было уверенности в тебе, Ричард.

Все это произошло двадцать пять лет назад, давным-давно, но моя боль была так же свежа. Он был несправедлив: я любила его всем сердцем, а он поставил меня в глупое положение.

Пока я говорила, чувство досады переросло в ярость, и я добавила саркастически: