Испытание для бабника

Они смешались в причудливый коктейль и, объединившись с любовью в моём сердце, заставили трепетать от смущения и счастья.

Он хотел меня, и сердце готово было воспарить.

С другой же стороны, я определённо не была идиоткой, чтобы не понимать, как быстро это его желание сойдёт на нет, если я раздвину перед ним ноги прямо сейчас или даже завтра.

Я стала быстро обдумывать возможные пути решения данной проблемы и выхода из этой предельно смущающей ситуации.

— Я… не заинтересована в вашем предложении господин Корзун, — Господи, что я несу. Губы непослушные, руки трясутся, и это «Господин» скорее говорит о том, что я прямо сейчас готова сесть перед ним на колени и как следует поработать языком.

И ведь готова, черт возьми!

Тем не менее моя рука почти неосознанно заправила и без того хорошо уложенные завитки черных волос за уши.

— Позвольте мне пройти.

Корзун шумно вдыхал и выдыхал воздух, его ноздри раздувались, как у быка на родео. Его руки то сжимались в кулаки, то разжимались. Он был похож на хищника, изготовившегося к прыжку. Он был опасным, возбуждающим, сексуальным.

Что уж говорить. Самым лучшим.

Я невольно облизнула губы, чувствуя, как внутри всего тела бурлит вожделение, ещё сильнее увлажняя и так крайне влажное местечко между ног.

И, видимо, именно это дало Ване знак или проклятое «господин»

Он будто что-то увидел во мне. В покорном и одновременно непокорном взгляде. Возможно, именно ту самую похоть, которая овладела моим телом, или любовь, которая владела душой уже на протяжении нескольких лет.

Ваня на мгновение прикрыл глаза, вздохнул и расслабленно улыбнулся, очевидно, уже предвкушая скорую победу.

Мне же стоило огромных усилий не смотреть вниз. Туда, где гордо стоял член, выбравший меня своей целью.

— Я позволю вам пройти, госпожа Старикова, — светским тоном ответил он, — но, как вы можете заметить, дорогу вам преграждаю не я, а вот этот вот шлагбаум, — он выразительно указал взглядом на свой подрагивающий от возбуждения член. — Вы должны опустить его, и дорога будет свободна.

Глава 4

Его ладони при этом прижались к стене по обе стороны от моей головы, откровенно захватывая в плен своих глаз.

Я втянула носом приятный свежий запах его одеколона, ощущая, как сильно меня бьет крупная дрожь. Потупила было взгляд, но тут же вскинулась, вглядываясь в насмешливое и нахальное, но такое красивое лицо Корзуна.

Ты же понимаешь Старикова, что хочешь принять его вызов, но еще больше хочешь сделать его своим.

Забрать в единовластное пользование. Чтобы у него сносило крышу от одного только прикосновения к тебе и чтобы он всем сердцем жаждал твоих ответных прикосновений. Жаждал так же, как жаждешь сейчас ты сама.

Хочу! Хочу! Хочу!

Чётко решив для себя этот вопрос, я насмешливо выгнула бровь, ладонями оттолкнула Корзуна на когда-то допустимое советскими властями расстояние и заговорила самым менторским тоном, на который была способна.

— Знаешь, совсем недавно я посетила кабинет Надежды Михайловны, она как раз поправляла чулок, прикрепленный к своим ретузам. — я внутренне улыбнулась, заметив, как потух блеск в его глазах. Еще бы об огромных ретузах «Михалыча», как в тайне называли преподавателя истории, ходили легенды.

— Она дала почитать мне пару книг по основам международных отношений, в разные периоды истории. Больше всего меня заинтересовал момент во второй мировой войне, когда немцы вторглись в Грецию… Слушай, у тебя же у деда греческие корни, не так ли? В общем, там была очень увлекательная статья о том, что немцы, женившиеся на гречанках получали…

Через три минуты самой нудной лекции, которую я только могла придумать, стойкий солдат Корзуна пал, сражённый натиском исторических реалий.

Но сам Корзун кажется и не расстроился. Его улыбка могла испугать, насколько хищной она стала. Но я лишь пуще прежнего потекла.

— О боже, Старикова, когда ты так делаешь, мне хочется просто взять и заткнуть тебе рот! — выдохнул Корзун, неотрывно смотря на мои пересохшие губы. — Причём, как ни странно, не кляпом, а именно своим членом! Как думаешь, подействует?

«Шлагбаум» вновь начал стремительно подниматься, а я, в красках представившая эту картину чуть ли не задохнулась.

Всплеск эмоций был почти разрушающим, сводящим коленки, которые подогнулись бы, не схвати Корзун меня за грудь. И почему ты не сопротивляешься? Почему не отталкиваешь его. Почему дыхание стало столь частым, а отвердевшие соски упёрлись в тонкий бюстгальтер. Кажется он даже смог их почувствовать.

В его взгляде желание, граничащее с безумием. Он сжал грудь сильнее, собирая холмики вместе и смотря в ложбинку, образовавшуюся между ними.

— Дерьмо, Старикова. Мы с тобой в такой жопе. Ты же даже не пытаешься сопротивляться. Не удивлюсь, если у тебя там, — он коленом прижался к моей промежности, от чего ноги сами собой раздвинулись, — уже целая река набежала. Покажи мне. Дай мне себя.

Взгляд Вани тут же поднялся и проник в глубину моих затянутых поволокой страсти глаз. Внутри темнело, в ушах звенело, тело дрожало, но я человек или животное? Я, набравшись смелости и сил, оттолкнула его от себя.