Испытание для Богини

Следующим утром я проснулась в клубке рук и ног. Голова болела, тело ныло, но мне было все равно. Тепла и сонливости, которые я чувствовала в объятиях Генри, было достаточно, чтобы сделать меня счастливой. Воспоминания о прошлой ночи поглотили меня с головой, и я отдаленно припоминала, как избегала темы Генри с мамой, стыдясь рассказать ей, что мы переспали. Но я ни о чем не жалела. Просто это не то, о чем мне хотелось бы с ней говорить. Лучше ей думать, что такие вещи происходят только после свадьбы, если вообще происходят.

— М-м, доброе утро, — сказала я, пытаясь открыть глаза. Вместо улыбки на лице Генри застыл такой ужас, будто у меня выросла еще одна конечность. Я недоуменно начала подниматься на локти, но даже это маленькое движение вызвало такую боль, словно мне нож вонзили в голову. Я скривилась и спешно опустилась на подушку. Посмотрев на Генри, я поняла, что только ухудшила ситуацию.

Он молниеносно сорвался с кровати, достал прямо из воздуха черный шелковый халат и обернул меня в него, не сводя глаз. Но в них не читалось нежных чувств, как прошлой ночью.

— Голова болит?

Глупый вопрос, учитывая всю ситуацию, но я кивнула… о чем тут же пожалела.

— Тело ломит?

— Немного, — признала я, закрывая глаза. — Что не так?

Парень не ответил. Приложив все усилия, чтобы снова распахнуть глаза, я увидела, как он нависает над чашками и принюхивается к остаткам горячего шоколада.

— Генри? — подняла я голос. — Что происходит?

Без всякого на то предупреждения, он развернулся и кинул чашки в стену. Те разбились в дребезги, запятнав обои коричневыми пятнами.

— Черт возьми! — проревел он и начал ругаться на двадцати неизвестных мне языках. Я снова попыталась сесть, превозмогая боль. Затем прижала одеяло к груди и пораженно уставилась на Генри, лишившись дара речи.

— Каллиопа! — крикнул он, но ответа не послышалось. Вместо нее дверь открыл Николас, намеренно не глядя в мою сторону.

— У себя, — хрипло сказал страж. — Ей нездоровится.

Генри так крепко сжал кулаки, что я побоялась, что он начнет крушить и ломать поместье.

— Присмотри за ней, — сказал он, кинувшись к двери. — Никто не входит и не выходит из этой комнаты без моего разрешения, ясно?

Николас кивнул с безразличным выражением лица. От него помощи не жди.

— Генри? — тихо окликнула я, мое сердце бешено билось в груди. — Что случилось?

— Мне жаль, — ответил он, глянув на меня так, что кровь застыла в жилах. — Мне очень-очень жаль.

И ушел, так ничего и не объяснив. 

ГЛАВА 16 РЕКА СТИКС

Все утро я рыдала в подушку. Голова болела, а тело ныло так, что я не могла встать. Все мысли были заняты Генри, вернее тем, как он посмотрел на меня перед уходом. Будто в последний раз.

Это было несправедливо, и я никак не могла уразуметь, почему он так себя вел. Из-за моего признания в любви? Все произошло так быстро, что я не особо задумывалась над словами, и только потом поняла, насколько они правдивы. Я готова на все, чтобы дать ему второй шанс, даже если это значит отказаться от жизни в реальном мире. Если это не приравнивается к любви, то я вообще не понимаю этого чувства. К тому же, я и не ожидала от него ответного признания.

Чем больше я об этом думала, тем легче складывалась картинка. Признание, слетевшее с моего языка необузданным потоком слов — внезапное желание быть с ним — предупреждение не есть. Меня отравили! Только в этот раз со мной под раздачу попали Генри и Каллиопа, и все выжили.

Его цель была не убить меня. Это — афродизиак.

Стоило мне прийти к этой мысли, как все стало ясно. Единственный вопрос — кто это сделал? Пытался ли кто-то подтолкнуть нас с Генри в нужном направлении или за этим стояло нечто иное? Кто настолько меня ненавидел, чтобы пойти на такой поступок?

Единственной, кто приходил в голову, была Элла. Она презирала Аву и, возможно, считала, что я была на ее стороне… или же думала, что, избавившись от меня, она избавится и от Авы. Учитывая ее поведение в последнее время, не мне винить Эллу. Но что ей с того?

Джеймс? Я тут же отмахнулась от этого предположения. Последнее, чего ему хотелось, это свести вместе нас с Генри. Возможно, он надеялся на подобную реакцию: что Генри выбежит и будет игнорировать меня остаток вечности, но этот план слишком рискованный, чтобы делать на него ставку. Любая попытка пробудить в Генри желание ко мне и к борьбе за королевство была бы слишком опасной. Единственный верный способ прекратить все это — сделать так, чтобы я провалила испытание, и…

Моя кровь застыла в жилах. Ну конечно! Испытания! Чревоугодие, семь смертных грехов… похоть.

Меня охватило отчаяние. Моя песенка спета, не так ли? Даже если это была не моя вина, даже если это был афродизиак — все это не имело значения. Поэтому Генри так расстроился. Все остальные варианты никуда не годятся, если только он не притворялся влюбленным, чтобы не обидеть меня.