Испытание Джасинды

— О, любовь моя. Я видел, как Дантон стал советником. Отсюда. Благодаря тебе часть меня всегда будет жить в нем, как, впрочем, и в Итане, и в Стефани. Все это сделала ты как моя спутница жизни. И благодаря тебе моя жизнь продолжается даже после смерти. Ты позволила мне выполнить свое предназначение. Без тебя бы я не справился.

— О, Стефан.

— А теперь пришло время сделать то же самое для Джотэма.

— Что?

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что произошло с этим растением, — он указал на розовый куст. — Почему он сменил цвет?

— Мама предупредила меня, что его бутоны примут цвет того Дома, где его посадят.

— И все же до тех пор, пока я не встретился с предками, он оставался золотым в тон Дома Исцеления.

— Да.

— Предположения твоей матери были не совсем верными. Она не знала всей предыстории.

— А ты знаешь?

— Теперь знаю. Видишь ли, любовь моя, принц, который полюбил твою предшественницу, и от которого ты унаследовала этот знак, — палец Стефана нежно очертил все три расположенных по спирали солнца, украшавших ее грудь. Опустив взгляд, Джасинда увидела, что на ней любимая ночная сорочка Стефана, которую она специально сшила, чтобы был виден этот рисунок. — Его звали Даллан, и он искренне любил Паскуа. В доказательство своих пламенных чувств он подарил ей Tausendjahriger Rosenstock (прим. лат. тысячелетний розовый куст), являющийся древним символом любящего сердца.

— Если бы он действительно любил ее, то не оставил бы.

— О-о, все было немного сложнее. Он так же любил женщину, которая впоследствии стала его королевой.

— Что? Это невозможно.

— Неужели, любовь моя? Разве ты не любишь Джотэма?

— Но… но это совсем другое! Если бы ты был жив, этого бы никогда не случилось!

— Ты так уверена в этом, любовь моя? — Стефан смотрел на нее без тени осуждения. — Я знаю, что ты никогда бы не предала меня, никогда бы не нарушила клятвы, но чувства… иногда выходят за рамки правил. Они просто были, и принц Даллан, к сожалению, испытывал их к двум женщинам одновременно. К той, что он знал много лет и в конце концов полюбил. А вот во вторую он влюбился с первого взгляда. Одну он сделал своей королевой, а другой подарил дочь. И обе женщины знали друг о друге. Но как только Даллан обменялся клятвами с Розанной, он полностью посвятил себя ей и больше никогда не виделся с Паскуа. Взамен он послал ей этот куст.

— Я не понимаю.

— Цвет бутонов обусловлен не почвой, Джасинда. Дело не в «матери», а в чувствах, которые испытывает ее «опекун» к любимому мужчине.

— Но я была его хранителем до твоей смерти, и он давал только золотые цветы.

— Это потому, что в тебе течет королевская кровь. И хотя ты любила меня, представителя Дома Защиты, я не принадлежал к королевской семье.

— Но…

— А Джотэм из королевской семьи, и потому «мать» расцвела двумя разными цветами. Ты любишь Джотэма, короля Дома Защиты. Растение чувствует это и признает вашу любовь.

— Но это произошло до того, как я его полюбила!

— Неважно, растение заранее предчувствовало это.

— Но… я не хочу терять с тобой связь, Стефан.

— О-о, любовь моя, — Стефан притянул ее к себе. — Ты ее никогда не потеряешь. Ты моя спутница жизни, и я твой навеки. Настанет день, когда мы воссоединимся. Но это не означает, что наша связь помешает твоей любви к Джотэму, также как и его любовь к тебе не вычеркнет из его жизни Латы. Место воссоединения с предками удивительно, Джасинда. Здесь вечно празднуют любовь.

— Нашу с тобой.

— Твою с Джотэмом. И Джотэма с Латой.

— Я в замешательстве, Стефан. Я не знаю, что мне делать.

— Следуй зову своего сердца, любовь моя. Как ты поступала со мной. Ты всегда прислушивалась к своей интуиции. И никогда не ошибалась. Благодаря этому я смог исполнить свое предназначение. Теперь твоя задача сделать то же самое для Джотэма. Если ты выполнишь это, наш мир пойдет по новому светлому пути… — срезав розу, он протянул ей цветок.

Когда Джасинда опустила взгляд, она испытала потрясение.

Это была не фиолетовая и не золотая роза. Крошечный молодой бутон только-только начал раскрываться. Его основание было фиолетовым, в цвет Дома Защиты. А вот на кончиках его лепестков имелась позолота Дома Исцеления.

Единый Дом.

Джасинда оглянулась, чтобы расспросить об этом Стефана, но… он уже ушел.

* * *

— Знаешь, а ведь она права.

— Хм-м, — сонно промычал Джотэм, наслаждаясь нежными прикосновениями женских пальчиков, перебирающих его волосы. — Кто?

— Джасинда.

— Что?!! — резко открыв глаза, Джотэм увидел улыбающуюся Лату. — Лата?

— Здравствуй, любовь моя.

— Что?.. А где..? — он в недоумении огляделся и обнаружил, что находится вовсе не на шаттле.

Он был в саду. В своем саду. Рядом с розовым кустом Латы.

— Знаешь, Джасинда действительно права. Если ты будешь продолжать в том же духе, то встретишься с предками намного раньше, чем следует.

Джотэм нахмурился.

— О чем ты говоришь, Лата?

— Ты… Твое предопределение, Джотэм, — своим правлением возвеличить наш народ. Но ты ничего не добьешься, если будешь упорствовать.

— Я тебя не понимаю.