Испытание Гилберта Пинфолда

– Просто не терпится, – ответил Пинфолд. Он засиделся с ним. Главер присоветовал портных в Коломбо и холодные отели в горах, где хорошо пишется. Когда они расходились, мистер Пинфолд со всеми распрощался, поскольку «Калибан» приходил в порт рано утром и у всех будут свои дела.

Возвращаясь к себе в каюту, он встретил смуглолицего мистера Мердока. Тот остановился и заговорил с ним. Приятный в обращении человек, в его говоре сильно отзывался промышленный Север.

– Кассир сказал, что вы завтра сходите, – сказал он. – Я тоже. Вы как предполагаете добираться до Каира?

– Честно говоря, не думал об этом. Поездом, наверное.

– Когда-нибудь ездили местным поездом? Грязь и мерзость, и еле ползет. Знаете что, фирма присылает за мной машину. Буду рад, если составите компанию.

Было решено, что они поедут вместе.

А ночь по-прежнему принадлежала Ангелу и Гонерилье. – Не доверяйте Мердоку, – нашептывали они. – Мердок вам враг. – Покоя в каюте не было, и мистер Пинфолд остался на палубе: высматривал маячок Порт-Саида, высмотрел его луч, увидел, как к борту подошел катер с лоцманом и целой командой чиновников в фесках, как они поднялись на борт, увидел порт, даже в этот ранний час кишевший зазывалами и продавцами скарабеев.

В утренней сумятице и переговорах с таможенниками мистер Пинфолд время от времени различал бормотание Ангела и Гонерильи, безуспешно мешавших ему. И только когда он сошел по сходням, они окончательно смолкли. Прежде мистер Пинфолд часто бывал в Порт-Саиде. Его никогда не радовала встреча с этим местом. На сей раз он был рад. Он терпеливо ожидал, пока небритые, дымящиеся сигаретами чиновники досматривали его багаж, проверяли паспорт. Он с радостью уплатил непомерные пошлины. Агент из компании мистера Мердока, англичанин, предупредил их:

– Очень ненадежная сейчас езда. Как раз на прошлой неделе один парень нанял машину до Каира. За Исмаилией туземец свернул с дороги в деревню. На того навалились, весь багаж забрали. Его даже раздели донага. Полиция нашла его в чем мать родила. И еще сказали, что ему повезло: могли перерезать глотку,

Мистера Пинфолда это не обеспокоило. Он отправил жене письмо. Они с Мердоком выпили бутылку пива в кафе и дважды, если не трижды, позволили почистить себе ботинки. Оттуда, где они сидели, ясно виделся дымок над «Калибаном», но ни единого голоса не было слышно. Потом они с Мердоком поехали, и злосчастный корабль пропал из виду.

Когда он был здесь десять лет назад и у ворот стоял Роммель, дорога на Каир выглядела более мирной. Они проезжали через проходы в колючей проволоке, останавливались и предъявляли паспорта у бесчисленных постов, пылили за армейским конвоем, где на каждом грузовике, скорчившись за бортиком, сидел солдат с автоматом наизготовку. При выезде из зоны канала их задержали дольше и осмотрели дотошнее, там смуглых замкнутых англичан сменили смуглые замкнутые египтяне почти в такой же военной форме. Мердок был немногословным человеком, и мистер Пинфолд сидел себе, окутавшись непроницаемым молчанием.

В войну он как-то проходил парашютную подготовку, позорно закончившуюся сломанной ногой после первого же прыжка, однако не было в его жизни чувства чище и выше, чем в ту минуту свободы, когда он очнулся от шока падения. Всего четверть минуты назад он присел у открытого люка в полу самолета, среди полумрака и оглушающего рева, перетянутый ремнями, окруженный сочувствующими новичками. Потом распоряжавшийся офицер дал знак, он канул невидяще в ночь и обрел себя в спокойном, залитом солнцем небе, легко удерживаемый стропами, только что такими неудобными, абсолютно отдельный от всего. Вокруг на своих парашютах раскачивались фигуры; на земле инструктор выкрикивал в рупор наставления; а мистер Пинфолд чувствовал себя выключенным из человеческих контактов, единственным обитателем только его одного принявшего восхитительного мира. Восторг длился недолго. Он как-то вдруг осознал, что не парит, а падает; навстречу летела земля; через несколько секунд он бездыханный лежал на траве, опутанный стропами, обруганный, отбивший себе бока и с острой болью в голени. Но в то мгновение своего одиночества прозаический, земной мистер Пинфолд был заодно с курильщиками опиума, карибантами [17] и калифорнийскими гуру, он с черного хода приобщился мистицизма. И едва ли меньший экстаз он пережил по дороге в Каир.

Недавние беспорядки изуродовали и выпотрошили Каир. Он был наводнен филателистами, съехавшимися на распродажу королевской коллекции. Мистер Пинфолд намучился, выбивая себе номер в гостинице. Мердок достал ему номер. Он намучился с билетами на самолет, и тут Мердок помог ему. Только на второй день к вечеру консьержка вручила мистеру Пинфолду все требующиеся документы, в том числе медицинское свидетельство и заявление под присягой, что он христианин, необходимое для остановки в Аравии, и перед отъездом, это в полночь, Мердок пригласил, его отужинать с сослуживцами.