Испытание киллера

— Она все равно ничего не соображает, — тихо проговорил Стас и шмыгнул носом. — А ты… Она тебе не нужна. Ты вон — с Оксанкой… Да и помимо Оксанки у тебя еще есть — дома не ночуешь, а она вчерась звонила вечером.

— Кто звонила? Оксана? — переспросил я.

— Ага, она, — подтвердил Стас.

— И чего? Что ты ей сказал?

— Ну чего, чего… Сказал, что ты уехал куда-то. Я думал, она в курсе.

— А во сколько это было?

— Да где-то около двенадцати ночи…

— А как она отреагировала на твое сообщение о моем отсутствии?

— Ну как… Ну, сказала… Че ж она сказала… А, вот — сказала „а-ха!“, раздельно так — „а-ха“ — и швырнула трубку.

— Вот спасибо-хорошо! — Я задумчиво побарабанил пальцами по столу и горько вымолвил: — Все, старик, кранздец моей спокойной жизни. Жизнь дала трещину, денег осталось два чемодана… Оксана опять закатит скандал, ты чего-то там тянешь… угу, угу…

— Да я че! — начал оправдываться Стас. — Просто жить на прикормке у доброго дяди не приучены мы… Ну, ты классный, конечно, мужик, но понимаешь… Милка тебе никто — вы уже скоко-то времени не живете, ага… Я тебе — тоже никто… Хата к нас есть…

— Хорош чушь пороть! — спокойно оборвал я Стаса. — Милка мне никто! Да она, если хочешь знать, неотъемлемая часть моего существования! Она — моя половинка! Я за нее жизнь отдать готов, если потребуется…

Стас отвернулся и непримиримо скрестил руки на груди. В соответствии с учением Хосе Сильвы сия поза свидетельствует о непреклонном стремлении оппонента стоять на своем и никоим образом не соглашаться с любыми разумными доводами, исходящими от противоположной стороны. Тупиковая ситуация. Она разрешима лишь двумя способами: либо мощным радикальным давлением на оппонента, либо заменой противоположной стороны на более импонирующую этому оппоненту особь.

Так-так… Ну, калечить Милкиного братца в мои планы пока не входило — а посему я решил избрать второй путь по Сильве и заодно попытаться разрешить проблему с Оксаной.

— Вот что, — миролюбиво сказал я, ласково улыбнувшись надутому Стасу. — Ты, конечно, волен поступать как сочтешь нужным, но… но ты особенно не торопись, мой юный друг. Тебе же ведь без разницы, когда съезжать?

— Ну, в принципе, без разницы, — согласился Стас, несколько расслабившись.

— Так вот, давай эту проблему оставим на послеобеда, — предложил я, — до того момента как раз все прояснится. Идет?

— Ладно. — Стас придвинулся к столу, взял вилку и буднично сделал резюме: — Раз так — то и похавать можно. — И начал ударно метать ветчину с зеленым горошком и яичницу.

— Похавай, похавай, — согласился я. — А я пока пойду кое-куда звякну. — И направился в спальню.

Набрав Оксанин номер, я дождался, когда она сонно ответит: „Ну кто там еще?“ (эта дамочка встает, как правило, не раньше одиннадцати), и быстро протараторил, не дав ей раскрыть рот:

— У меня жуткие проблемы с Милкой и Стасом. Если не поможешь — мне конец. Срочно приезжай, а то застрелюсь на фиг! Я тебя люблю, ты у меня — самая желанная! — И моментально положил трубку, тут же вырубив автоответчик.

Выждав, когда иссякнет желание моей дамы выяснить, в чем дело (это желание обернулось тремя сорокасекундными попытками дозвониться до меня), я включил автоответчик и набрал номер Бо. Его автоответчик сообщил, что хозяина нет, а если приспичило, можно оставить сообщение. Сообщение я оставлять не стал — мне необходимо было личное общение с персоной. А поскольку персона могла находиться минимум по трем десяткам адресов, я тяжело вздохнул и начал методично названивать всем знакомым, так или иначе связанным с жизнедеятельностью главы периферийной группировки. На восьмом или девятом звонке выяснилось, что я, наконец, попал куда надо. Попросив пригласить Бо к телефону, я дождался, когда в трубке раздастся его ритуальное сопение, и сообщил:

— Это я. У меня проблемы.

— Ну, — в данном междометии я уловил некоторую озабоченность.

— да не настолько серьезные, можешь не беспокоиться, — успокоил я Бо. — Просто, если тебе позвонит Оксана, скажи, что я вчера приехал к тебе ориентировочно в десять вечера и всю ночь мы пьянствовали. Короче — ночевал у тебя. Идет?

— Ну, — согласился Бо с заметным облегчением и нетрадиционно добавил: — Как сам?

— Хреновато, братишка, — признался я. — Боюсь, что скоро мне придется обратиться к тебе с более серьезными заморочками… Нет, я естественно постараюсь все разрешить своими силами, но ты будь готов, если что… Ага?

— Ну, — беспечно бросил Бо. — Прорвемся. Все?

— Все. — подтвердил я. — До связи.

— Пока. — сказал Бо и положил трубку.

Заглянув на кухню, я обнаружил, что прожорливый Стас благополучно аннулировал завтрак, приготовленный на двоих, и теперь мне предстоит еще разок выступить в роли кока. Немного подумав, я решил отложить это дело до прибытия психоаналитички, которая, будучи в хорошем настроении, могла бы, на мой взгляд, приготовить великолепный завтрак.

Оксана прибыла минут через пятнадцать. Вид ее не предвещал ничего, кроме семейного скандала. Резво подскочив к калитке, я принял озабоченное выражение лица и разом выдал на-гора: