Испытание киллера

Поднявшись по ступенькам, мы оказались на обширной застекленной веранде, где я чуть не испустил крик радости. Здесь стоял бильярдный стол — доктор и его собутыльники все летние вечера коротали, перемещаясь с кием вокруг него, азартно гоняя шары. По всей видимости, дела у «бедного эскулапа» шли совсем недурственно: стол был новый, выполненный из красного дерева, с лакированными ногами и ярко-зеленым бархатом. Тут же, на столе, лежали два великолепных кия: длиннющие произведения искусства с резными костяными рукоятками, увенчанными массивными серебряными набалдашниками.

— Да ты, никак, разбогател, Леонид Федорович! — восхищенно воскликнул я, оказавшись возле стола и осторожно беря в руки кий. — Серебро?

— А то! — довольно осклабился доктор, резко тормозя и разворачиваясь ко мне. — На старости лет вот позволил себе такую роскошь — для услады сердца… А все благодаря Витеньке. — Врач потыкал короткопалой ладонью в сторону Протаса, который остановился, дыша мне в затылок, — тоже рассматривал изделие.

— Кой-какую работенку периодически мне подкидывает, — пояснил доктор. — И, естественно, платит за это…

Бац!!! — плавно развернувшись, я со всего маху зарядил рукояткой кия Протасу в висок. Набалдашник, тупо чмокнув, впился в кость — брызнула кровь, кий лопнул, явив вживленный в дерево металлический прут. Протас рухнул на пол, орошая домотканый ковер алыми каплями крови.

22, 23, 24, 25 — про себя посчитал я, пригнувшись к поверженному и держа два пальца на шейной артерии. Хорош! Летальный исход зафиксирован — даже столь живучие товарищи, как господа Снеговы, после такого удара вряд ли способны выкарабкаться из долины Смерти.

— Э-э-э-э, — захрипел пришедший в себя доктор, выпучив свои заплывшие глазки. — Ты-ы-ы-ы-ы… А?

— Есть кто-нибудь в доме? — деловито осведомился я, перешагнув через тело бригадира и прильнув к огромному окну.

— Никого! Никого нет! — испуганно пробормотал доктор. — Жена на работе, дочь — с подругами где-то на улице.

— Очень приятно. — Я отвернулся от окна — никто не делал попытки войти во двор с улицы, все шло по запланированному сценарию.

— Извини, Федорыч, так надо, — сожалеюще произнес я и для успокоения совести спросил: — Скольким ты пентонал колол?

— За последние два года — сотни полторы будет, — подобострастно сообщил доктор.

— И что говорили? — поинтересовался я.

— Разное. — доктор пожал плечами, — кто про что… В основном — где бабки спрятаны или счета — ну, на предъявителя… ага… вот. — Он заискивающе уставился на меня и проблеял: — Я никому не скажу, что ты его укокошил — можешь мне поверить!

— Верю. — согласился я. — Веди-ка в свою ординаторскую.

Доктор быстро засеменил в комнату, беспрерывно оглядываясь на меня. Я шел следом, на ходу стащив с себя тенниску и изъяв у поверженного бригадира оба ствола, — ладони при этом я обернул тенниской.

— Вот. — Доктор гостеприимным жестом показал мне свое хозяйство — небольшую комнату с кушеткой и двумя металлическими шкафами, запертыми на висячие замки.

— Перчатки. — потребовал я, положив пистолет на кушетку и натягивая тенниску.

Доктор быстро извлек из стола одноразовые латексные перчатки. Натянув их, я проверил наличие патронов в магазинах «АПСов», удобно рассовал их за пояс — спереди и сзади, потренировался несколько раз в одновременном выхватывании и только после этого поинтересовался:

— А сколько у тебя пентонала осталось?

— Пять доз, — с готовностью доложил доктор и звякнул связкой ключей, указав в сторону одного из шкафов. — Достать?

— Обязательно. — согласился я. — И шприц — тоже.

Когда доктор достал коробку с пентоналом и одноразовый шприц, я распорядился:

— Заряжай!

— А кого колоть будем? — осторожно поинтересовался доктор, наполняя шприц.

— А тебе не все ли равно? — удивился я. — Три минуты назад ты готов был для Витеньки кого угодно ширануть!

— Да нет — я всегда. — Доктор отер вспотевший лоб и жалко улыбнулся.

— Вот что, — меня вдруг осенила неожиданная идея. — У тебя магнитофон есть?

— Вот, пожалуйста. — Толстяк протянул мне магнитофон со вставленной в него кассетой, и тут я заметил, как у него дрожат руки.

— Умирать не хочется? — спросил я его. — Пожить бы еще, а?

— Ой как не хочется, Эммануил! — проникновенно признался доктор. — Вот вроде бы и старый, а знаешь… дочка у меня… — Тут он всхлипнул и изготовился завыть.

— Цыть, плешоган! — прикрикнул я на желателя пожить. — Я оставлю тебя в живых — при одном условии…

— Готов! — встрепенулся доктор. — Всегда готов! Все что хочешь!