Испытание льдом

«25 апреля 1848 года в 5 лигах к северу-северо-западу от нашего теперешнего местонахождения мы покинули корабли ее величества «Террор» и «Эребус», на которых были затерты льдами с 12 сентября 1846 года. Офицеры и матросы, всего 105 душ, под командованием капитана Ф. Р. М. Крозье, высадились в этой точке. Сэр Джон Франклин умер 11 июня 1847 года, и на сегодняшний день общие людские потери экспедиции исчисляются в девять офицеров и 15 матросов.

Ф. Р. М. Крозье,

капитан и старший офицер

Джемс Фицджемс,

капитан корабля ее величества «Эребус»

Мы отправляемся завтра, 26 числа, к Рыбной реке Бакс».

За год, истекший с тех пор, как Грейам Гор написал бодрую фразу «все благополучно», сколько печальных перемен произошло в судьбе экспедиции Франклина! Весна 1847 года застала ее всего в 90 милях от уже исследованных ранее западных вод[110] у побережья Америки. Разумеется, люди, которые в течение двух навигационных сезонов сумели покрыть свыше 500 миль в неисследованных водах, могли спокойно рассчитывать в предстоявшую навигацию 1847 года преодолеть совсем незначительное пространство и завершить плавание Северо-западным проходом. Но все получалось иначе. Через месяц после того, как лейтенант Гор оставил свою памятку на мысе Виктория, скончался сэр Джон Франклин, и весна следующего года застает капитана Крозье в попытках спасти изголодавшихся на острове Кинг-Вильям людей. Мучительная смерть угрожала 105 человекам, и капитан пытался провести их вверх по Большой Рыбной реке, или реке Бакс, к территории «Компании Гудзонова залива»[111].

Никогда еще не рассказывалась более печальная история в таких коротких словах, глубоко волнующих своей простотой. Они со всей очевидностью свидетельствуют о том, что оба предводителя отступавшей в глубь страны партии были одержимы стремлением выполнить свой высокий долг. Они спокойно и смело предпочли последнюю и жестокую борьбу за жизнь бесславной гибели на своих судах. Ведь хорошо известно, что «Эребус» и «Террор» были снабжены провиантом только до июля 1848 года.

В своей записке лейтенант Хобсон сообщал мне, что нашел около гурия немного одежды и разных вещей. Очевидно, участники экспедиции, зная, что отступают ради спасения жизни, оставили там все, что считали при этих обстоятельствах излишним.

Запасы провианта у нас быстро истощались; пришлось пристрелить трех оставшихся щенков и использовать сани на топливо. Мы теперь могли совершать более дальние походы, так как лед здесь был очень ровным; прибрежные острова не позволяли огромным паковым льдинам наседать на берег.

К 29 мая мы достигли западной оконечности острова Кинг-Вильям. Я назвал этот мыс именем Крозье, капитана корабля «Террор», отважного предводителя отчаянного предприятия, о котором только что получил известие.

Очень низкий берег, по которому мы шли, был просто полосой гальки. Мы обнаружили здесь только следы медведя и нескольких песцов, но единственными живыми существами, которых мы встретили, были несколько белых куропаток. Даже следы бродячих эскимосов попадались гораздо реже после того, как мы оставили мыс Хершел. Изредка виднелись груды камней, указывавших местоположение лагерей. Но камни эти поросли мхом и, видимо, были сложены очень давно. И путь по льду тоже не сулил ничего хорошего. В этих мелких покрытых льдом водах тюлени попадаются редко, и, вероятно, их фауна так же бедна, как и на суше.

От мыса Крозье береговая линия круто поворачивает на восток. Рано утром 30 мая мы расположились лагерем около большой лодки, еще одной печальной реликвии, оставленной погибшей экспедицией. Как сообщал Хобсон в оставленной для меня записке, он нашел и осмотрел эту лодку несколько дней назад.

Мы прежде всего осмотрели сложенную в лодке в большом количестве одежду, превратившуюся в ветошь. Ни на одном предмете не удалось обнаружить имени погибшего владельца. Лодка была тщательно вычищена, и весь снег из нее был удален, так что ничто не ускользнуло от нашего внимания.

Длина лодки составляла 28 футов, ширина — 7 футов 3 дюйма. Суденышко было легким и в воде сидело неглубоко. Несомненно, его тщательно снаряжали, готовясь к плаванию вверх по реке Бакс. Ни весел, ни руля у лодки не было, но большой кусок светлой парусины, которую мы нашли, а также маленький блок для поднятия паруса заставляют предположить, что суденышко было парусным. В лодке имелся, кроме того, парусиновый навес или палатка.

Вес самой лодки составлял примерно 700–800 фунтов; кроме того, она была установлена на необычайно тяжелых и крепких санях, сооруженных из двух дубовых досок длиной 23 фута 4 дюйма, шириной 8 дюймов и средней толщиной 2,5 дюйма.

По моим подсчетам, вес саней составлял не меньше 650 фунтов, а то и значительно больше. Общий вес лодки и саней можно принять равным 1400 фунтам. Чтобы тянуть эти сани, требовалось не менее семи крепких и здоровых людей, но и для тех они были бы тяжелым грузом[112].