Испытание льдом

20 августа в 6 часов утра мы увидели западный берег материка, очень низменный и равнинный. Мы назвали эту землю Новым княжеством Южного Уэльса[61] и, наполнив бокалы лучшим из имеющихся у нас вин, выпили за здравие его высочества принца Чарлза, да хранит его бог. Мы шли вдоль берега и, дойдя до того места, где он отклоняется к югу, бросили якорь.

К 9 часам вечера стало совсем темно и поднялся сильный ветер. Мы заметили, что судно тянет за собой якорь, и забросили канат на кабестан, чтобы поднять трос якоря, но он снова задел за дно. Из-за сильного волнения людей отбросило от кабестана. В темноте веревка запуталась вокруг троса и обмотала ногу штурмана, но с божьей помощью он сумел сам выпутаться, хоть и не без сильных кровоподтеков. Получили ранения и два помощника капитана: один в голову, другой в руку. Одному из самых веселых наших матросов барабан кабестана нанес такой удар в грудь, что он едва дышал. Другой чудом спасся, когда ему опутало голову тросом. Остальных людей разбросало в разные стороны, и они получили тяжелые ушибы. У нашего пушкаря (честного и работящего малого) нога попала между тросом и кабестаном, ступня оказалась вывихнутой, все мышцы с голени были сорваны, кость раздробило на куски и на всем теле виднелись кровоподтеки. Попав в такую беду, он кричал до тех пор, пока мы не опомнились и не собрались с силами, чтобы вызволить его. Когда мы переносили пушкаря и остальных пострадавших к врачу, судно попало на мелководье и это вселило в нас немалый страх. Ведь мы уже понесли тяжелый урон из-за этого несчастного случая, который вывел из строя восемь человек. Но богу было угодно, чтобы якорь снова закрепился и судно простояло на нем всю ночь. К полуночи врач ампутировал ногу пушкаря на операционном столе, перевязал всех раненых и оказал помощь ушибленным, после чего мы, как могли, старались ободрить пострадавших.

Утром 29 августа мы подсчитали, что нас отнесло дрейфом назад на 17–18 лиг, и тогда же, к нашему величайшему удивлению, обнаружили на подветренной стороне в трех-четырех лигах от нас корабль. Мы сразу же поставили паруса и подошли к нему. Это был корабль его величества «Чарлз», которым командовал капитан Фокс.

В то же время утром капитан Фокс со своими спутниками прибыл на наше судно, где я постарался оказать им самый лучший прием и сообщил, что назвал эту землю Новым княжеством Южного Уэльса. Я рассказал капитану, как далеко заходил на запад и где именно высаживался, короче, оповестил его о всех опасностях этого побережья на том отрезке, где побывал. Он рассказал мне, что заходил в устье Нельсона и совсем не высаживался на сушу, да и вообще нечасто видел ее. Вечером, после того, как я снабдил его людей некоторыми продуктами, а также табаком и другими вещами, в которых они нуждались, Фокс возвратился на свой корабль и на следующее утро взял курс на юг-юго-запад, после чего я больше с ним ни разу не встречался.

В конце августа выпал снег и град и наступили такие холода, которых мне никогда не доводилось испытывать в Англии.

1 сентября. Мы шли вдоль берега, придерживаясь глубины 10 саженей и не теряя из виду землю[62]. Затем глубина уменьшилась и повсюду на подветренной стороне появились буруны. Тогда мы изменили курс, но нам стоило немалых усилий выбраться из этого опасного залива. В тот же день врач впервые сказал мне, что у некоторых людей началось недомогание[63].

4 сентября стоял густой туман и мы непрерывно занимались промерами. Вечером началось сильное волнение, а когда к тому же подул ветер, все море покрылось пенящимися валами. И словно для того, чтобы устроить настоящий шторм, всю ночь гремел гром и сверкала молния, шел снег или дождь и ревел ветер. Ничего подобного мне ранее видеть не приходилось. Мне довелось плавать по разным морям, но самыми опасными были эти воды. Я по-настоящему испугался, что из-за страшной килевой качки судно пойдет ко дну. При буйном разгуле ветра и волн нас так качало, что пришлось приложить немало усилий, чтобы закрепить все предметы в трюме и на палубе.

5 числа утром ветер продолжал неистовствовать с той же яростью. После полудня он переменился на северо-западный и показал все свое коварство, обрушившись на море с дикой разнузданностью. Никому из нас ранее не приходилось видеть столь сильного волнения. Наше судно так швыряло и раскачивало с борта на борт и с кормы на нос, что мы оказались в самом плачевном состоянии в этих неведомых водах.

К 8 часам вечера шторм утих, и этой ночью мы смогли хоть немного отдохнуть, после того как 30 часов никто из нас не сомкнул глаз. Если бы бог не сжалился над нами и шторм по-прежнему надвигался на восток, все мы погибли бы.

6 числа весь день наводили порядок на судне. Пришлось заняться и хлебом[64], так как вопреки всем усилиям между палубами скопилось много воды. Она попала в трюм и в кладовую, где хранился хлеб, ибо качка была столь безжалостной, что мы поистине испытали то же, что Иона, находясь во чреве кита.