Испытание любви

– Нет. – Он снова улыбнулся. – Просто последние пятнадцать лет я провел в глубокой коме и лишь пару дней назад очнулся.

– Что, серьезно? – изумленно спросил один из парней, округляя глаза. – А что с тобой было?

– Ну, я случайно раздавил баллончик с газом, – весело сказал Сет.

– Чушь, – хмыкнула тощая девица и поджала губы так, что стала напоминать смешного грызуна. – Если бы ты пятнадцать лет провел в коме, у тебя начались бы необратимые изменения головного мозга.

Похоже, она была умнее, нежели ее коллеги.

– А кто сказал, что они не начались? – ответил Сет и отвернулся.

Старшей над курьерами была некая Кэнди Цуркин, низкая коренастая дама с седоватыми волосами. Она одевалась, словно старая бабка, безвкусно и всегда одинаково. Должно быть, ее гардероб целиком состоял из синих пиджаков, серых юбок и черных туфель самого скучнейшего вида. Кэнди Цуркин правила курьерами твердой рукой и требовала такой дисциплины какой позавидовала бы сестра-настоятельница католического монастыря. Курьеры беспрекословно подчинялись всем приказам Кэнди Цуркин, а тощая девица еще и добавляла «да, мэм» и «как скажете, мэм», общаясь с ней, причем безо всякого намека на сарказм. Подобное уважение заставило Сета повнимательнее приглядеться к новой начальнице.

Ему пришлось засунуть подальше свое эго, свою гордость и свой дурной нрав, подчиняясь правилам, которые прежде казались полнейшей глупостью. Работа не требовала чрезмерного напряжения ума, тренируя в основном память и внимание. И тренировка эта была совсем не лишней. Конечно, Сету было скучновато, однако он быстро освоился и начал присматриваться к жизни фирмы. Рекомендации Кэнди Цуркин еще пару дней назад показались бы ему слишком нудными и бесполезными, но теперь помогали адаптироваться в коллективе и быстро схватывать азы.

Сама работа курьера была простой: просматривать и сортировать бумаги, почту и посылки, собирать отправления по офисам, запечатывать, подписывать адреса, рассылать… Процесс казался бесконечным и был чертовски однообразен. Сета удивило количество бумажной почты, курсировавшей по офису. «Почему люди не пользуются электронной почтой?» – пытался он понять поначалу. Уже к вечеру ему стало ясно, что большая часть писем и отправлений содержала контракты, распоряжения и приказы, на которых должна была стоять личная подпись и печать.

Должно быть, Сиболд дал особые указания Кэнди, поскольку она не давала Сету ни единой поблажки, хоть он и был новичком. Видимо, его сразу же решили испытать на прочность. Начальница с самого утра нагружала Сета работой и отправляла с мелкими поручениями.

– Ты не знаешь, в каких именно офисах сидят те или иные люди, – говорила она. – Но ведь всегда можно уточнить этаж и номер офиса, правда? Справишься.

Большая часть почты, которую Кэнди просила доставить получателям, предназначалась служащим верхнего звена, как раз тем, кто мог узнать Сета в лицо. Видимо, Грант Сиболд решил сразу же выяснить, не сбежит ли его подопечный, опасаясь позора.

В первый рабочий день Сет узнал много нового. Он сразу выяснил, кто из курьеров делает свою работу быстро и незаметно, а кто предпочитает раскладывать пасьянс под видом разбора почты. Понял, кто метит высоко, а кто просто подрабатывает на учебу. Кто с кем дружит и кто с кем враждует.

Кое-что Сету стало известно и о руководящем составе. Например, вице-президент одного из направлений пил на работе. Сет сразу же учуял запах алкоголя, когда вошел в его офис, толкая перед собой тележку с почтой. Также он уловил запах освежителя, которым пытались замаскировать преступление. Секретарша вице-президента предостерегающе покачала головой, заметив, что Сет принюхивается. Сор из избы здесь, видимо, не выносили. Сет кивнул, принимая правила игры.

Удивительно, он даже столкнулся в коридоре с парой знакомых, но его попросту не узнали. Работа курьера и тележка с почтой делали его незаметным.

Глава 25

Через пару часов Камерону представилась возможность опробовать в деле свою новую «обувь». Его ноги были обернуты несколькими слоями грубой кожи и прошиты тонким проводом, дырочки для которого делались с помощью ножа. Края этих «индейских мокасин», как назвала свое произведение Бейли, достигали середины икры и плотно ее облегали, внутрь она напихала ткань и поролон для того, чтобы было теплее. Теперь можно было совершить небольшую прогулку и выяснить, насколько удобно ходить в этой странной обуви.

День выдался довольно тяжелым. Согревшись у костра, каждый занялся своим делом, усевшись друг напротив друга: Бейли шила кожу, а Камерон перебирал пожитки. Они постоянно растапливали у огня снег и помногу пили. Пожалуй, впервые за последние дни они напились вдоволь воды.

Продырявливая кожу и протаскивая в отверстия провод, Бейли ощущала странное чувство гармонии с собой. Не то чтобы она не волновалась по поводу предстоящего похода, однако на душе у нее царило спокойствие. Должно быть, сработал основной инстинкт древнего человека, для которого огонь означал безопасность и уют.