Испытание любви

Коста внимательно, чуть склонив голову набок, оглядел свою очаровательную супругу. На вид Мей вполне могла сойти за восемнадцатилетнюю девушку. Волосы ее были собраны сзади в хвост, солнцезащитные очки подняты на макушку, на лице никаких следов косметики — днем Мей предпочитала обходиться без макияжа. Кроме того, ее кожа приобрела золотистый оттенок, что прекрасно оттеняли белая майка и светлые шорты. Словом, жена Косты ничем не напоминала замужнюю женщину.

И все же Мей являлась самой важной частью его жизни, второй и лучшей, как он считал, половиной. Киприади каждый день благодарил Всевышнего за этот дар. Сейчас он уже не представлял себе, как прежде мог обходиться без Мей. И готов был отдать за нее жизнь.

— Гм, а если тебя попытается умыкнуть какой-нибудь ошалевший без женского общества турист? — задумчиво произнес Коста.

Мей секунду помолчала, словно взвешивая подобную перспективу.

— Звучит заманчиво. — Она выдержала еще одну паузу. — Ладно, не волнуйся. Может, мне и удастся сохранить тебе верность.

— Смотри у меня! — погрозил Коста пальцем.

Мей рассмеялась.

— Хорошо, хорошо! Только и ты помни: уговор дороже денег. Обещаешь не подсматривать?

— Да уж что с тобой делать! Но, если не поднимешься в номер через двадцать минут, пойду искать.

— Договорились.

Выждав, пока за Костой закроются дверцы лифта, Мей нырнула в бутик, торговавший исключительно предметами для мужчин. Там она четко объяснила, что желает приобрести и в каких пределах стоимости. Названная ею сумма произвела на продавцов впечатление, и они закружили вокруг нее, предлагая товары. У Мей разбежались глаза, поэтому потребовалось некоторое время, прежде чем выбор был сделан. К выписанному из своей личной книжки чеку она присоединила чаевые для всех.

Опустив в сумочку небольшой кожаный футляр, Мей с довольной улыбкой вышла через стеклянные двери.

Наступил последний вечер в этом раю. Супруги ужинали в одном из ресторанов гостиницы, в так называемом Бирюзовом зале.

Еда была выше всяких похвал, открывающийся на океан вид очаровывал. И Мей, и Коста медлили. Обоим хотелось продлить чудесные мгновения. Ведь утром, сразу после завтрака, им предстоит ехать в аэропорт, где они взойдут на борт самолета и унесутся домой.

Официант подал кофе, и, пока Коста выписывал чек, Мей вынула из сумочки красиво упакованный сверточек и придвинула его к мужчине.

— Это тебе, — тихо сказала Мей, когда официант удалился.

Коста с интересом посмотрел на вещицу. Немного помедлив, он взял сверток, потянул за ленту, развернул золотистую бумагу. Потом открыл кожаный футляр. Внутри на белом шелке лежали золотые карманные часы «Лонжин» с прикрепленной к ним цепочкой.

— Мей…

— С обратной стороны есть надпись. Прочти, — улыбнулась та.

Коста перевернул часы и увидел выгравированные слова:

«Косте, моему единственному возлюбленному. Мей».

Киприади, казалось, потерял дар речи. Прошло не меньше минуты, пока он смог произнести:

— Боже мой…

— А на внутренней стороне крышки есть место для снимка, — тихо продолжила Мей. — Фото можно менять по мере увеличения семьи.

— Благодарю, солнышко! — Коста встал из-за стола, подошел к жене и крепко поцеловал ее.

Затем они покинули ресторан и вернулись в свои апартаменты. Оказавшись с Мей наедине, Коста заключил ее в объятия и прошептал, касаясь губами уха:

— У меня такое чувство, что одной жизни нам будет недостаточно.

— Я тоже иногда подумываю об этом.

Коста взглянул на упакованные чемоданы.

— Завтра мы будем дома.

— Это ничего не меняет, — тихонько рассмеялась Мей.

Муж не стал с ней спорить.

— Ты абсолютно права, дорогая, — заметил он, поворачивая ее лицом к постели, на которой им предстояло провести последнюю в этом отеле ночь. — Ни к чему дожидаться возвращения в Хьюстон. К тому же до утра еще уйма времени.

С этими словами Коста склонился к лицу Мей и так нежно поцеловал в губы, что у той слезы навернулись на глаза.

— Хочешь увидеть, как сильно я люблю тебя, солнышко? — хрипло произнес Киприади.

— Да… — едва слышно ответила жена, и, подхватив ее на руки, Коста в одно мгновение преодолел расстояние до постели.

Впереди супругов ждала целая жизнь. Сейчас она равнялась для них вечности.

Эпилог

Дэвид Киприади родился через восемь месяцев и двенадцать дней, чтобы стать радостью для матери и гордостью для отца. Кроме того, это замечательное событие сделало особенно счастливыми двоих дедушек, Никоса и Роджера, а также чрезвычайно молодо выглядевшую бабушку Кейт.

Когда малышу исполнилось шесть месяцев, Коста настоял на праздновании этой маленькой даты.

В доме супругов Киприади собрались родственники и ближайшие друзья. Снова и снова поздравляли они мать и отца с появлением очаровательного белокурого сынишки, очень похожего на Мей. Как бы то ни было, все желали малышу здоровья и благополучия.

В тот день ярко сияло солнце, пели птицы, было много шуток и веселья. Словом, праздник удался.

Учитывая более чем нежный возраст виновника торжества, гости удалились рано, и около восьми часов вечера Мей вошла в детскую, чтобы переодеть и покормить малыша.