Испытание (ЛП)

Андорис не обращал внимания на это нервное потрясение вдалеке — в конце концов, существо и было предназначено для выброса его эмоций, и он позаботился, чтобы эмоции и боль текли только в одном направлении: от чародея к гомункулу. Но вот что странно — он заметил, что его пальцы начали сжиматься. Только усилием воли ему удалось их разжать. Смутные тревожные мысли стали овладевать им. Он терял контроль? Андорис решительно отбросил все сомнения… и обнаружил, что они никуда не ушли. Гомункул, уже заполненный до краев сильными эмоциями, был не в состоянии принять еще. Он продолжал свои яростные атаки на подушку, разрывая ее на мелкие лоскутки.

— Что если… — Хр-р-рысь — …мы ошиблись и… — Хр-р-рысь — …с Джелалом тоже?

Воспоминания более чем двадцатилетней давности, отразившись от гомункула, волной нахлынули на Андориса. Ошеломленный, он вцепился в край кресла.

Обвиняемым был молодой человек атлетического телосложения с обнаженным торсом и широкими шелковыми штанами, заправленными в кожаные ботфорты. Его светлые волосы были заплетены в косу, запястья украшали золотые и серебряные браслеты, на пальцах сверкали многочисленные кольца. С накинутой на плечи мантией правды он стоял в окружении колонн и глазеющей толпы в Колонном Зале и уверенно, если не сказать дерзко, взирал на судью на высоком помосте. Тот стоял, сцепив руки за спиной; костяная маска была сдвинута на лоб. Юноша коротко, элегантно поклонился.

— Рад видеть тебя снова, даже при таких обстоятельствах, — тихо сказал Джелал Андорису. Слегка склонив голову, он добавил:

— Скажи мне, я все еще твой любимчик?

Андорис чуть кивнул:

— Да.

После этого ответа лицо Джелала расплылось в улыбке.

Гомункул в спальне Андориса тихо вздохнул.

Хотя зрители не могли услышать произнесенных слов, их запись ярко вспыхнула в воздухе между колоннами. Прочитав ее, толпа загудела. Андорис понял, чего они ждут с таким предвкушением — они жаждут увидеть, как беспристрастный и непогрешимый Андорис в этот раз откажется от логики, своих принципов и закона.

Гомункул в спальне тихо прорычал.

— Мы им покажем.

— Я так понимаю, ты вынес вердикт, — сказал обвиняемый.

— Вынес. — Голос Андориса звучал чисто и ровно. — Ты выбрал вид наказания?

— Да. — Джелал посмотрел в ту сторону, где в небе пульсировал голубой энергией мифаллар. — Если ты действительно должен признать меня виновным в убийстве, я выбираю смерть от прикосновения к мифаллару.

Он бросил выжидательный взгляд на судью, как будто хотел проследить за его реакцией.

В толпе тут же зашептались, но Андорис оставался абсолютно невозмутимым.

Улыбка на губах молодого человека начала таять.

— Нет! — завопил гомункул. — Скажи ему, чтобы выбрал смерть, после которой его можно будет воскресить!

Андорис разомкнул руки. Все это время он держал за спиной огромный красный рубин, который теперь щелчком пальцев телепортировал прочь. Джелал сделал свой выбор.

— Нет! Пусть он передумает!

Андорис подождал, пока в зале воцарится тишина, и огласил свое решение.

— Джелал Дератар, ты признаешься виновным в преднамеренном убийстве жабы, фамильяра Квинара Редакса, и приговариваешься к смерти.

Молодой человек в ужасе отшатнулся:

— Нет! Я рассчитывал на справедливый суд.

— Суд справедлив. Твои собственные показания подтвердили твою вину.

— А ты вообще слушал их?! — Голос Джелала сорвался на истеричный крик. — Я виновен в порче имущества, но никак не в убийстве, тем более преднамеренном! Когда я переместил своего двойника в лабораторию Квинара, я приказал ему уничтожить все магические аппараты и компоненты. Это был сиюминутный порыв, бредовая, дурацкая месть Квинару, за то что он с помощью волшебного зелья соблазнил мою возлюбленную. Он заставил ее… заставил… Разве это не делает виновным его?

Джелал в исступлении огляделся вокруг. Некоторые из зрителей кивали, соглашаясь с ним, но лицо Андориса оставалось таким же безучастным, как его маска. Юноша сглотнул, ощутив себя человеком, стоящим с петлей на шее.

— Меня словно безумие охватило, — продолжил он. — Я и понятия не имел, что жаба находится в лаборатории. Как только я понял, что это фамильяр Квинара, я попытался остановить двойника, но не смог. Двойник вел себя так, словно у него появился свой собственный разум. Он продолжал крушить и ломать…

Гомункул в спальне Андориса закусил губу, впившись в нее острыми зубами.

— Видишь? Он не специально это сделал!

Андорис не обратил внимания на вкус крови.

— Тебе есть, что еще сказать, перед тем как приговор будет приведен в исполнение?

— Это была всего лишь жалкая лягушка! И насколько известно, Квинар уже воскресил ее. Как можно приравнивать жизнь лягушки, пусть и фамильяра волшебника, к жизни человека?!

— Наказание, предусмотренное законом за это преступление, — смертная казнь.

— Но я твой сын!