Испытание на прочность

Благополучно расшаркались и распрощались, после доброго десятка приличествующих ситуации сердечных улыбок Володя вежливо откланялся. Лишь выехав на автостраду, вспомнил, что не выяснил самого главного: что же с Янкой творится, откуда эти хронические прогулы? Обычно одно из двух, заявила эта прямолинейная Оксана Юрьевна: или мальчики, бурная подростковая влюбленность, или проблемы в семье. Придется разбираться самому…

Приехав домой, он решил взяться за Янку вплотную, пока не остыла рабочая злость. Отловил на кухне, где та распивала с бабушкой чаи, и пригвоздил к стене зловещим в своей простоте вопросом:

— Значит, прогуливаем без уважительной?

Дочка от его львиного рыка если и впечатлилась, то недостаточно, моментально перешла в наступление:

— Нажаловалась уже!.. — и покосилась в бабушкину сторону в надежде на защиту и покровительство.

"Растет же на чью-то голову! — беззлобно посетовал Володя. — Так вроде посмотришь — ангелочек, но стоит копнуть поглубже… Нет, зря Марина за нее переживает: уж эта в "жестоком мире" не пропадет, выплывет! Да и дипломатические способности, смотрю, имеются, с излишком."

— Мама, выйди, пожалуйста. Нам надо поговорить с глазу на глаз, — не терпящим возражений тоном заявил в мамину сторону. Та едва заметно улыбнулась и на выходе фривольнейшим образом малой подмигнула. "А еще бывшая преподавательница! — рассердился он на этот цирк. — Вот ведь бабья команда, сговорились!.."

Янка вызывающе молчала, сунув руки в карманы домашних стареньких джинсов (словно шкет-беспризорник из советских фильмов). И со скромным, но весьма независимым видом разглядывала светло-кофейную кафельную плитку между шкафами.

— Может, под домашний арест тебя посадить? — сладким до приторности голосом осведомился Володя.

— Ну и как ты себе это представляешь? — малая искусно изобразила на рожице внимательную вежливую улыбку, в уголках ее рта виднелось что-то прозрачно-красное и липкое даже на вид. "Бабушка потчует вареньем", — он еле сдерживал несовместимый со своей родительской функцией приступ смеха. Янка ничего не поняла, но закивала понимающе:

— Вот и я говорю: смешно!

— Есть второй вариант: лишить компьютера. Вот это выполнимо.

Дочура мгновенно изменилась в лице, подбежала к нему поближе и принялась канючить, преданно заглядывая снизу в глаза:

— Ну что ты, в самом деле… Это уже гестапо, так сейчас никто не наказывает! Спроси кого хочешь, — потом, видно, разглядела, что главная опасность уже миновала, и изрекла философски: — Главное — не рубить сплеча!

По обоюдному согласию решили, что пора браться за ум, больше думать о поступлении и меньше валять дурака. "Ну, дурака я в любом случае валять не могу! Только дурочку", — остроумно возразила Яна, но Володя сегодня не был расположен к подобного рода зубоскальству.

— Ты только маме не говори, о'кей? — жестоко страдая от уязвленной гордости, небрежным тоном сказала Яна. И спохватилась про себя: "Ой, они ведь и так не разговаривают… Ну что ж, в моем случае это даже плюс, хоть и кощунство, наверно, так говорить…" И для пущей образности добавила: — А то она с меня шашлык сделает.

— Шашлык? Из тебя? — как-то нехорошо, больше того, оскорбительно удивился отец.

— Мясо лучше в магазине покупать, там костей больше! — процитировал неизвестно откуда взявшийся на кухне брателло и самодовольно ухмыльнулся. Неужели под дверью стоял, подслушивал?.. Да что ж это за семейство подобралось!

…Особенно тяжело было по вечерам, когда квартиру незаметно заполняли призраки. Марина бродила из комнаты в комнату, беспорядочно включая повсюду свет, и то и дело чудились то громкие голоса детей в гостиной, то Янкино радио на кухне, то Володин гитарный перебор. (Первые два дня после их отъезда, не остыв еще от обиды, она твердила самой себе, что жить одной — это как раз то, что нужно. Трехкомнатная квартира в ее полном распоряжении: хоть конем гуляй, хоть светский раут организовывай! Уж ей-то и задаром не надо никаких предателей, что бросают на произвол судьбы в самый трудный момент.)

Но с каждым днем, отмеченным сорванным листком календаря, Марине становилось все больше не по себе. Не помогал ни включенный на весь день телевизор, ни посиделки с подругами. Владимир не звонил, не спешил с извинениями и предложением начать все сначала, дети тоже молчали. В голову исподволь закрадывались пугающие мысли: а вдруг он уехал насовсем, забрав у нее детей?.. Вдруг они не вернутся? О деньгах она пока что не беспокоилась: Володька оставил достаточно, демонстрируя свою обычную щепетильность. Надо отдать должное старой избитой истине: мы действительно ценим только то, что теряем…