Испытание на прочность

— Не хочу, — Янка замотала от ужаса головой, представив себе в красках эту картину — как она вприпрыжку несется за Сережей, умоляя того вернуться. "Ну уж нет, вот этого не дождутся!.." — не взирая на весь притянутый за уши воинственный настрой, на душе стало изрядно паршиво. Она взглянула на Ярика снизу громадными и уже немного мокрыми глазами (хорошо, что остальные ребята деликатно отошли хлебнуть кофе-чай):

— Что мне теперь делать?

За все это время Янкин брат посмотрел на него, Сергея, всего лишь раз, да и то с откровенным неодобрением, как бы говоря: попадись ты мне ночью в темном переулке!.. Или так показалось, кто этих Вишневских разберет?

Добила окончательно Янка, когда стояла на сцене перед ударными — его и взглядом ни разу не удостоила! — и бесстыжим образом заигрывала с рыжим хвостатым гитаристом. (Еще одна оглобля метра в два.) Смотрелась рядом с ним совсем крохотной, даже на своих обычных каблуках, тянулась подбородком вверх и почти что на цыпочки вставала, пыталась соответствовать…

В общем, сдали нервы. Стоит теперь дурак дураком под кафе, курит в темноте и ждет у моря погоды. С какой-то блажи для себя решил, что если она сейчас выскочит выяснять, в чем дело, то у них еще что-то может получиться. А если нет… Ну что ж, тогда как в грузинском анекдоте: "На нэт и суда нэт"! И все равно нестерпимо хотелось, чтобы выскочила — пускай бы начала скандалить и обвинять во всех смертных грехах, он бы как-нибудь перетерпел. Хоть стало бы ясно, что он для нее что-то значит, не пустое место.

…Должно быть, именно так себя чувствует отец, когда малая переминается нерешительно с ноги на ногу и смотрит снизу вверх с невыносимо жалобным лицом Кота в сапогах из мульта про Шрэка. Янка об этом своем характерном выражении вряд ли догадывается, а не то бы опять пришла в ужас и принялась переживать, скакать перед зеркалом, изучая свою физиономию. Он-то, Ярик, хорошо эту мамзель знает. Уже не раз критиковал отца за его попустительство: говорил, зря ты малую балуешь, пускай становится крепче и сильнее, жизнь-то потом гладить по головке не будет. А тут на тебе, и сам в первый раз на собственной шкуре испытал! Когда хочется утешить и защитить (а если что, и нос при необходимости вытереть), и прикрыть собой от житейских бурь…

Даже к Ленке он ничего подобного пока не испытывал, та ведь привыкла строить из себя крутую и независимую бизнесвумен. А малой и строить ничего не нужно, без того убедительно: хрупкая глазастая мышка со спадающей на лицо шевелюрой, а шевелюра-то в половину ее роста. Вон даже с волосами своими управиться не может, совсем в них запуталась: стоит и почти не шевелится, только плечом иногда поводит, чтоб не усугублять ситуацию. Ей бы в Барби играть да с плюшевыми медведями в обнимку спать, и все равно туда же — свидания, понимаете ли!..

Хотя сегодняшнюю программу никто не отменял, уже и Антонио, лучший друг, корчит издалека многозначительные рожи и вскидывает косматыми брежневскими бровями: ну что там еще, закругляйся!.. Вспоминая Фредди Меркьюри, show must go on. Ярик покровительственно обнял сестренку за плечи и подтолкнул к Ленкиному столику неподалеку от сцены:

— Посиди пока с Леной.

Подруга проявила завидную чувствительность и гостеприимно Янке заулыбалась, усадила рядом с собой. А Ярику за ее спиной незаметно подмигнула — не переживай, мол, присмотрю по первому разряду… Свой человек Елена.

Яна потихоньку приходила в себя: было нестерпимо, до звона в ушах стыдно, что разыгралась эта безобразная сцена прямо на глазах у всех! Одно утешение, в ее сторону никто вроде не пялился и пальцами не тыкал — может, просто не заметили, пропустили по причине плохого освещения… Ну дай-то Бог! Девчонки-малолетки за соседним столиком, расфуфыренные и разукрашенные, покрытые толстым слоем грима, как для ночного шоу в "Мулен Руж", с фанатическим блеском в глазах пожирали Ярослава. Оказывается, брателло обзавелся фан-клубом, вот это новость! Ленка их жалкие потуги надменно не замечала и смотрела только на Ярика, не отводя глаз, и улыбалась через ползала для него одного. "Кажется, у этих двоих все по-настоящему", — словила себя на мысли Яна, и навалилась откуда-то вселенская грусть, еле высидела до конца.

Вернулись домой около одиннадцати. "Вот тебе и комендантский час!" — позлорадствовала про себя Янка, но благоразумно смолчала, ни разу Ярослава не поторопила. Пускай теперь брателло сам отдувается, побудет в ее шкуре! Хотя ему уже девятнадцать (это, конечно, аргумент), и самое главное — он парень, а потому все позволяется. Средневековье какое-то!..