Испытание на верность

— В самом деле, сколько можно стоять? — Селиванов в сердцах ругнулся и подался на поиски Исакова.

Вслед за ним пошел старший политрук. Он уже давно находится при четвертой батарее, помогает, подбадривает бойцов. Кажется, он из политотдела дивизии, но поговорить, расспросить не хватает времени. Хочет — пусть идет. Селиванову он не мешает.

В минуту опасности люди группируются невольно. «Неужели тот не понимает, — раздраженно думает Селиванов про Исакова — что стоять на месте — это гибель? Подразделения сбились в кучу, ни обороны, ничего. А противник не дурак, он ткнулся, хоть и получил по зубам, зато знает теперь определенно, куда стягивать свои силы. Обложит со всех сторон и зажмет, чтобы к утру разделаться. Спасение только в одном — немедленно двигаться и прорываться».

Размашисто шагая вдоль машин и повозок, сбившихся на дороге в беспорядочную плотную массу, он громко окликал:

— Командир полка! Кто знает, где командир полка?

Иногда ему отвечали: «Дальше где-то…», но чаще отмалчивались. Рядовые не любят таких вопросов от незнакомых командиров. Тут легко нарваться на неприятность — мало ли кто может спрашивать, и лучше промолчать, тем более, спрашивают не тебя конкретно.

Так, идя вдоль дороги, Селиванов поравнялся наконец со штабной машиной.

— Кто спрашивает командира? — Открыв дверцу, из кабины высунулся Сергеев с рукой на перевязи. — А, это вы, капитал! На что вам Исаков?

— Пора начинать движение. Мои готовы.

— Знаете, — сказал Сергеев, — Исаков где-то здесь, кажется, в машине, которая рядом с установкой ПВО. Обратитесь к нему. Я просто не в праве распоряжаться через голову командира полка.

— Благодарю, — козырнув, сухо ответил Селиванов, которого разбирало настоящее зло: черт бы побрал такую субординацию, при которой все смотрят на командира полка, а тот ничего не предпринимает! — Постараюсь его найти. — И не мог не съязвить: — Наверное, я самое заинтересованное лицо в том, чтобы прорваться из окружения. Всех остальных здесь ждет у немца райская жизнь.

Старший политрук, не проронивший ни слова, как тень последовал за Селивановым. Через пять шагов, в спину, сказал:

— Не сердитесь, капитан, кому-то надо брать на себя инициативу. Вам скажут спасибо люди…

— Ладно, — буркнул Селиванов. — Не за спасибо работаем. Будем злее — скорее прорвемся…

Он нашел Исакова. Тот лежал в кювете у дороги рядом со своей машиной, завернувшись в овчинный тулуп.

— Кто меня спрашивает? В чем дело? — приподнялся он.

Селиванов чуть не фыркнул ему в лицо: нашел человек время отлеживаться!

— Я, командир дивизиона. Пора начинать движение, товарищ подполковник. Темно. Чего еще ждать?

— Послал разведку. Неплохо бы узнать, что она доложит.

— А что она нам может доложить? Что впереди нас ждет противник? Поравняемся, так сами его увидим, без разведки. Если мелкие группы — разбегутся, а нет — вступим в бой. Не знаю, как пехота, а мои настроены решительно — прорываться, и никаких чертей. Впереди будет идти батарея, на этот счет ей задача поставлена определенная. Неплохо бы вперед для прикрытия и одну вашу машину ПВО. Вдруг внезапный наскок или что иное… Не возражаете?

— Ну что ж, если вы настроены так решительно, начинайте движение, мои потянутся следом, — после некоторого раздумья ответил Исаков. Он смертельно устал и был рад, что кто-то другой возьмет на себя не только хлопоты, но и ответственность за это рискованное дело. У него уже попросту не хватало на это сил. — Там в машине сержант, скажите ему, что он в вашем распоряжении.

Селиванов прошел к установке ПВО, открыл дверцу кабины, приказал шоферу:

— Ваша машина в моем распоряжении. Выезжайте в голову колонны, поведете за собой полк. Дорогу к переправе помните?

— Днем нашел бы, а сейчас не ручаюсь, товарищ капитан, — ответил шофер.

— А вы, сержант?

— Не найду. Помню, что ехали мимо каких-то лагерей, но ведь тут еще всякие развилки…

— Ладно. — Селиванов обернулся, отыскивая взглядом своего невольного попутчика. — Старший политрук, вы из политотдела, дорогу туда найдете. Садитесь в кабину и показывайте.

Сказано это было решительно, словно он наперед знал о согласии. Старший политрук какое-то мгновение колебался, потом кивнул — согласен.

— Сержант, уступите политруку место в кабине, а сами станьте к установке, за пулеметы. И не выпускайте их из рук. Как с патронами, есть?

— Полный боезапас.

— Вот и не жалейте их на сегодня. Выйдем из окружения — пополнитесь. Вперед!

Машина заурчала, двинулась. Шофер, выкручивая баранку, вывел ее из колонны и повел обочиной дороги. Сержант стоял на крыле, покрикивал, чтоб люди сторонились. Счетверенная установка колыхалась на ухабах, шла на ощупь, медленно, не зажигая фар. Селиванов шел следом.