Испытание огнем

Итак, все ждали новых вестей с берегов Волги, потому что даже неискушенным в военной стратегии людям было очевидно: если немецко-фашистские войска полностью захватят Сталинград и форсируют великую русскую реку, то неимоверно осложнится и положение на Кавказе, защитники Кавказа, по существу, окажутся отрезанными от центра страны, от основных сил Красной Армии.

Тем временем радостное сообщение поступило из района Владикавказа (Орджоникидзе). Как говорилось в специальной сводке Совинформбюро, многодневные бои на подступах к Орджоникидзе закончились поражением гитлеровцев. Сообщалось о разгроме 13-й немецкой танковой дивизии, полка "Бранденбург", нескольких пехотных и специальных батальонов, о нанесении серьезного урона 23-й немецкой танковой и 2-й румынской горнострелковой дивизиям, о захвате 140 немецких танков и другой военной техники, об уничтожении свыше 5000 вражеских солдат и офицеров.

А три дня спустя пришла долгожданная весть об успешном наступлении советских войск под Сталинградом. Наконец-то! Лед тронулся! Первое известие об этом я получил вечером 19 ноября от нашего нового начальника штаба полковника К. П. Васильева. Встретились мы в оперативном отделе, куда я зашел, чтобы нанести на свою карту последние данные обстановки в полосе обороны армии.

- Я только что разговаривал по вэчэ с начальником штаба Черноморской группы генералом Ермолаевым, - - сказал Васильев. - Александр Григорьевич сообщил, что Юго-Западный и Донской фронты перешли в наступление. Судя по всему, наступление развивается успешно. Только вот что... Начальник штаба группы просил пока об этом не распространяться. Надо подождать официального сообщения.

И 20 ноября такое сообщение поступило. Утром мы слушали его по радио в политотделе. А чуть позже в комнату, которую занимали наши инструкторы и инспекторы, вбежал заместитель редактора А. И. Чурносов с только что оттиснутыми газетными гранками.

- Вот, товарищи, читайте! Началось! Под Сталинградом наши войска перешли в наступление с двух направлений. Уже продвинулись на семьдесят километров. Освобождены города Калач, Советск, Абганерово. Захвачено тринадцать тысяч пленных и триста шестьдесят орудий. На поле боя противник оставил более четырнадцати тысяч трупов своих солдат и офицеров... В общем, читайте сами "В последний час". Только сейчас приняли. Это же замечательно, товарищи!..

Обычно спокойный и сдержанный, Чурносов не находил себе места от радостного волнения. И хотя новость, которую он принес, для всех нас уже не была новостью, сообщение прочли вслух несколько раз. Потом обнимались, поздравляли друг друга.

- Ура! Начинается праздник и на нашей улице!

Я позвонил редактору газеты Н. М. Курочкину и приказал, не дожидаясь выхода газеты, напечатать сообщение Совинформбюро в виде листовки в количестве тысячи экземпляров.

В тот же день листовка была направлена в войска. Вечером почти во всех частях и подразделениях состоялись массовые митинги.

Наступление советских войск в районе Сталинграда набирало силу. В сводках Совинформбюро ежедневно говорилось об освобождении Красной Армией все новых и новых городов, о разгроме вражеских дивизий, о тысячах пленных. А в конце ноября к радостным вестям с Волги прибавились сообщения о наступлении советских войск на западном направлении.

Эти добрые вести легли в основу всей нашей работы. Они вдохновляли людей на новые подвиги, на активные действия.

Все, конечно, понимали, что враг еще силен, что он будет отчаянно сопротивляться, но никто не сомневался в том, что, взяв боевую инициативу в свои руки, Красная Армия теперь уже не упустит ее. Если перешли в наступление одновременно несколько фронтов, значит, у нас достаточно сил. Гордость за могущество страны, за мощь ее Вооруженных Сил поднимала боевой дух людей. Все жили теперь одним стремлением - наступать!

В середине декабря Военный совет армии вызвал из частей и соединений большую группу отличившихся в боях солдат, командиров и политработников. В торжественной обстановке им были вручены правительственные награды. Многие награжденные выступили с краткими речами, благодарили за высокую оценку их ратных дел, брали новые обязательства, высказывали свои мысли о том, как лучше бить врага. И почти каждый от имени своих боевых товарищей говорил, что все с нетерпением ждут приказа о наступлении.

В моей старой фронтовой тетради сохранилась краткая запись выступления пожилого бойца, участника гражданской войны Ергаша Нурмат-Хаджиева. Удивительно стройный, не по годам крепкий горец имел на своем боевом счету уже около сотни уничтоженных гитлеровцев. Старательно прикрепив новенький орден Красного Знамени к видавшей виды гимнастерке рядом с медалью "За отвагу", Нурмат-Хаджиев сказал:

- Я так думаю, товарищи начальники. Я - горец, очень хороню знаю горы. Мы научились воевать здесь. Теперь горы зовут меня вперед. Спускайся, говорят, Ергаш, на равнину, гони фашистов подальше от нас. Правильно горы говорят. Время гнать захватчиков вниз и бить их на равнине. Так считают все бойцы нашего взвода. Я правду говорю, товарищи начальники?!