Испытание огнем

Куда ехать? В столицу? Город большой, там затеряться проще. Но именно так все и думают. Там меня и будут искать. Или на юге. Там и народу много, и мути. Но тоже тривиально.

На запад! К границе! Нет, за кордон мне смысла нет. Но в приграничных областях – самое оно.

О свершении мести больше и мыслей не было. Бежать!

Я спасовал. Сбежал. Трус.

Судьба Голума

(наше время)

Скольжение по наклонной

Что можно рассказать о жизни человека, не имеющего цели в жизни? Ничего. Случайные заработки, временные пристанища, скорые перекусы, случайные связи. Вечный страх. Паранойя и мания преследования. Тоска и беспросветность. Плотно сел на наркотики. Наглухо увяз в преступном мире.

Воровал всё, что плохо лежало, крал мотоциклы, скутеры, автомобили. Пользовался людской невнимательностью. Кто-то забудет ключи вынуть, выйдя из авто на минуту, кто-то небрежно оставит связку ключей от машины на виду. Ключи – стянуть, машину – угнать. Пригнать их в распил, сдать, получить свои тридцать серебряников.

Работать я устраивался в экспедиционные конторы. Там людей всегда не хватало настолько, что зарплату начисляли довольно неплохую, к личности соискателя пристально не приглядывались, вопросов лишних не задавали. Характер работы собачий – мотаться по всей стране. Мало кто удерживался. А меня устраивает. Свободное время меня только тяготит.

Иногда накатывало. Начинал терзаться мыслями – как же так получилось? Как я стал таким? Ведь раньше чужая собственность для меня была священна. Попробуй своим горбом заработай на автомобиль – будешь с уважением относиться к чужому авто, жилью, к чужим деньгам. Сейчас же я радовался, что удалось «обуть лоха». А может, этот «лох» теперь с инфарктом в реанимации лежит? Мне – плевать.

И ещё – одинокими вечерами, если не получалось замутить с какой-нибудь шмарой, я жалел, что не «чпокнул» ту «целочку». Правда жалел. И шмары эти, примитивные, тупые, непромытые, вонючие – не вызывали теперь во мне отвращения. Это стало нормой.

Только иногда на меня накатывало, что это не нормально. Я начинал осознавать глубину деградации своего я. Начинал жалеть, что сбежал, что не остался, что живу как побитая собака, а не принял смерть стоя, как мужик. Накатывала такая тоска, что только доза в вену помогала. Я – конченый нарик. Конченый человек.

* * *