Испытание правдой

— И снова здравствуй, Америка! В правом углу нашей студии Тоби Джадсон, известный радиоведущий из Чикаго и автор книги «Я больше не марширую». В левом углу Ханна Бакэн, школьный учитель из штата Мэн, жена, мать двоих взрослых детей. Это ее роман с Джадсоном стал новостью национального масштаба в свете любовной связи ее дочери со знаменитым доктором Марком Маккуином и последующим исчезновением девушки. Мы говорили о деле Элизабет Бакэн в нашей предыдущей программе. Прежде чем мы начнем, Ханна, позвольте просто спросить: как вы считаете, доктор Марк Маккуин мог причинить вред вашей дочери?

Рита предупреждала, что этот вопрос обязательно прозвучит, так что я точно знала, как на него реагировать.

— Видите ли, Хосе, — сказала я, устанавливая пресловутый визуальный контакт. — Каждый из родителей, кто нас сейчас смотрит, знает, что нет ничего страшнее, чем пропажа твоего ребенка. И пока моя дочь не будет найдена живой и невредимой, моя жизнь будет омрачена трагической неизвестностью. Я должна верить, что она по-прежнему жива и ее здоровью ничего не угрожает.

— Но все-таки, как вы думаете, доктор Маккуин может быть причастен к ее исчезновению?

— Это вопрос к полиции, Хосе.

— Но полиция по-прежнему считает Маккуина главным подозреваемым в деле. Тоби Джадсон, зная о той боли, которую сейчас испытывает Ханна Бакэн в связи с пропажей дочери, вы полагаете, это подходящий момент для публикации вашей книги?

Широкая улыбка Джадсона в сторону Хосе Джулиа.

— Хосе, позвольте мне с самого начала нашего разговора сказать о том, что мое сердце переполнено сочувствием к Ханне Бакэн в связи с ее трагедией, и я каждый день молюсь за счастливое возвращение Элизабет домой. Но я также должен отметить, что у меня никогда не было намерений раскрывать имя миссис Бакэн как женщины, которая помогла мне бежать в Канаду. В книге я вывел ее под псевдонимом…

— Но наверняка вы знали, что кто-нибудь да вычислит прототипа…

— Псевдоним был предназначен для того, чтобы защитить ее личность. Если вы хотите показывать пальцем, Хосе, вам следует начать с Чака Канна, который и раскрыл тайну на своем веб-сайте.

— И все-таки вы были непримиримым радикалом шестидесятых, не так ли?

Еще одна снисходительная улыбка от Джадсона.

— Я бы сказал, самым упертым из твердолобых левых, — ответил он и тут же начал объяснять, что за обстоятельства привели его в Мэн, рассказывать про то, как мой отец направил его ко мне, потом про coup de foudre, младенца в кроватке, на глазах у которого мы занимались любовью (Хосе особенно понравилась эта деталь), и, конечно, как я настояла на том, чтобы отвезти его в Канаду.

— Довольно насыщенная история, Тоби, — сказал Джулиа. — Адюльтер. Радикализм шестидесятых. Пособничество серьезному преступлению. Любовь с первого взгляда. Ночной марш-бросок через границу. Неудивительно, что ваша книга уже стала бестселлером! Ханна Бакэн, что ваш муж думает обо всем этом?

— Понятное дело, он расстроен, — сказала я, глядя ему в глаза.

— Настолько расстроен, что ушел от вас после тридцати лет брака.

Я уже была близка к тому, чтобы закусить губу.

— Боюсь, так оно и есть, Хосе.

— И никаких шансов на примирение, поскольку теперь он живет с вашей лучшей подругой? Или, вернее сказать, бывшей лучшей подругой? Никогда не думал, что в Портленде, штат Мэн, бушуют страсти, как в Пейтон-плейс[70]! Но если серьезно, Ханна, что вы думаете о представленной Джадсоном истории вашего любовного романа?

— В ней полно лжи и искажения фактов. Но самой большой ложью…

Джулиа перебил меня:

— Да ладно, ведь ваш отец действительно направил его к вам?

— Да.

— И вы запали на него, верно?

— Это было временное увлечение…

— Которое увлекло вас обоих в постель, так?

— Ммм… да.

— И в той же комнате находился ваш ребенок?

Боже, все шло не по плану.

— Да, но…

— И вы действительно отвезли его в Канаду?

— Все это так, Хосе. Я никогда и не отрицала ни одного из перечисленных фактов…

— Вы просто отказались попросить прощения за них. В отличие от Тоби, который написал целую книгу, в которой покаялся и провозгласил свой патриотизм и возрождение к христианской вере.

— Я попросила прощения у тех людей, кто мне дорог: моего мужа…

— Что ж, похоже, ваш муж не принял прощения.

— Могу я задать вопрос Ханне? — встрял Джадсон.

— Прошу, — сказал Джулиа.

— А вы попросили прощения у Бога?

— В отличие от вас, я не общаюсь с Богом, — ответила я.

— Возможно, стоит начать, — сказал Джадсон.

— А вам, возможно, стоит покончить с враньем, — услышала я собственный голос.

— Вы только что назвали Тобиаса Джадсона лжецом, — воскликнул Джулиа, в восторге от такого поворота в разговоре.

— Совершенно верно. То, что он написал про поездку в Канаду, — полная ложь.

— Но вы же только что признались, что отвезли его в Канаду, — сказал Джулиа.

— Под давлением. Он угрожал мне, что раскроет наш тайный роман, угрожал, что, если его схватит ФБР, выдаст меня как сообщницу, угрожал…

Джадсон перебил меня:

— Я не стану терпеть, чтобы меня называла лжецом женщина, которая отказалась признать свою вину, свою…