Испытание (СИ)

Потому что он не мог больше ждать. Словно стал умирающим от жажды путником, а она превратилась для него в источник с живой водой. И он пил от этого источника и не мог напиться. А девушка вдруг поняла, что действительно превратилась в живительный источник для этого мужчины. И что бы ни происходило между ними в жизни, здесь и сейчас в этом безвременье и каком-то странном подпространстве они могут существовать вместе. Но только на этот краткий миг, здесь и сейчас.

Волшебный миг прошел, а вместе с ним и исчезло то, что могло их объединить. Мужчина долго лежал, уткнувшись лицом в ее плечо, страшась взглянуть в глаза, снова увидеть пустоту. Но нельзя тянуть вечно.

Девушка лежала тихо, уставившись в потолок холодным взглядом.

Оказывается это ужасно болезненно. Ужасно. Пить живую воду, которая потом превращается в яд, разъедающий сердце.

Он встал, отошел к окну, постоял с минуту, а потом сказал негромко:

- Можешь идти.

Саша тихо встала, тихо оделась и ушла. Повторяя про себя:

- Горячая ванна, горячая ванна. Все хорошо. Тебя ждет горячая ванна.

Придя к себе, она так и сделала. И сидела в обжигающе горячей воде целый час. Сцепив зубы и успокаивая дыхание. Все хорошо. Все закончилось. На этот раз все закончилось.

***

Прошло немного времени, привычно включились мозги. Что же сегодня было, если без эмоций.

-Уфффф... Если объективно и без эмоций, кстати, привыкайте, постельная игрушка номер 44 жить без эмоций, иначе подохнете раньше времени. Хозяин не успеет наиграться, - съехидничала Саша, - Что сегодня было там, в этой абсурдной комнате? Апупеоз борделя, блин...

А и не ответила она себе. Потому что сама не знала. У нее было такое чувство, словно из жизни вырвали кусок, с мясом, с кровью. Какой-то очень важный кусок. Но будто под наркозом, будто штормовая волна прокатилась над головой и ушла, унесла с собой кусок ее жизни. И теперь так будет всегда. Надолго ли ее хватит? Вряд ли надолго. Надо думать, нужен какой-то план.

Саша выбралась из ванной и заползла в постель. Храбрилась долго, но спрятавшись от всего мира в спасительную темноту под одеялом, наконец, дала волю слезам. Потом вспомнила про камеры и поняла главное. Не увидят они ее слез, не дождутся. Слезы как-то высохли сами, девушка подумала, что жизнь - вечная школа. И если теперь ей придется учиться быть непробиваемой, как стальная леди, то она научится. Главное оставаться самой собой, чего бы это не стоило.

Глава 24.

Мужчина долго стоял, прижавшись лбом к стеклу, потом пошел посмотреть на нее. Ему нужно было увидеть, как она спит, просто успокоить нервы.

А... Неприятно было увидеть, как девчонка старательно отмывается после него. Как будто он прокаженный. Неприятно, но ничего, ничего, привыкнет. Осталось пойти помыться самому и смыть с себя всю горечь послевкусия. Не стал набирать ванну, встал под душ, вода текла по лицу, и под быстро бегущими струями невозможно было уследить, что именно вызывает его раздражение, видимо, просто гель в глаза попал. Потому что лицо Арсения было мрачнее тучи. Совсем не так должен выглядеть мужчина, только что имевший волшебный секс.

Гель. Просто гель.

Все прошло не так. Нет, конечно же, все так... наслаждение было пьянящим, невообразимым, все как он надеялся... только разочарование потом начисто стерло всю радость. Как же так?

Как же так? Он даже не показал ей свой подарок, забыл. Обо всем забыл на свете. Будь оно проклято! Как увидел эти ее мертвые глаза на бездушном лице - забыл все, что собирался говорить и делать. Забыл!

Не надо было спешить! Не надо было. Надо было совращать ее медленно, терпеливо, надо было довести ее до того, чтобы она признала в нем хозяина и покорилась! Чтобы почувствовала себя счастливой оттого, что покорилась ему. О, он бы сделал ее счастливой! Он бы сделал. Чтобы покорилась и смотрела на него сияющими глазами, как раньше, чтобы встречала улыбкой, полной радости, была бы лучшей, его сокровищем...

Ему же это всегда прекрасно удавалось, так почему сейчас осечка?

- У тебя полон дом прекраснейших женщин, которые смотрят на тебя влюбленными глазами, ловят твой взгляд, за одно твое ласковое слово готовы на что угодно. А ты из кожи вон лезешь, чтобы уломать эту? Эту, не желающую иметь с тобой ничего общего. Физиология... Будь оно все проклято...

Арсению достаточно было вспомнить любую из них, любую, хоть Файзу, хоть Анну, все они смотрели на него с надеждой и любовной жаждой во взгляде, но ему было неинтересно их вспоминать. Что это, чем объяснить его болезненный интерес именно к этой рабыне? Прелесть новизны? Какая новизна, он с ней возится больше полутора месяцев. Тогда что? Что?