Испытание (СИ)

- Хорошо. Еще что-то? - Арсению хотелось услышать про нее, а старый лис все про ремонт. Хотя ремонт тоже очень важен.

Управляющий начал рассказывать обо всех девицах, обратил внимание на то, что номер 45 начала общаться с номером 6, и теперь меньше проблем создает. Хозяин кивал головой, терпеливо ожидая, когда же дойдет до главного. И тут... Оппа...

Управляющий счел своим долгом обратить внимание хозяина на то, что в обществе номера 44 девушки часто плачут без причины. Раньше, мол, такого не наблюдалось

- Простите, Арсений Васильевич, у меня создалось такое впечатление, что номер 44 плохо влияет на остальных. А эта ее странная идея, дом мечты...

Потрясающе. Даже животные могут хотеть иметь дом, что же удивительного, что дом хотят иметь живые люди?

- Что ты говоришь? - управляющий вдруг стал раздражать.

- Раньше у них не возникало таких странных потребностей.

- Должен заметить, что мои наложницы, не отводите глаза, давайте называть вещи своими именами, остаются живыми женщинами. И я, их хозяин, могу предъявлять к их поведению какие-либо требования. Что не превращает этих женщин в жвачный скот, или резиновых кукол, уважаемый Петр Алексеевич, - процедил хозяин, - Для вас они были, есть и остаются обычными людьми. Да, я желаю, чтобы они отзывались на свой порядковый номер, потому что так считаю нужным, но ваше отношение к ним от этого не должно быть пренебрежительным. Ни в коей мере. Если у моих наложниц есть пожелания, которые вы не исполняете, или не можете обеспечить их необходимым, для того, чтобы они чувствовали себя комфортно, нечего винить в этом номер 44. Это ваше упущение.

Управляющий сделал каменное лицо и попросил разрешения уйти, а Арсений откинулся на спинку кресла. Разозлил, старый черт. Сноб проклятый. Следует вправить мозги персоналу. Странно, раньше он и сам задумывался о таких вещах. Даже как-то стыдно стало, он-то всегда считал, что дает своим женщинам все, и даже больше.

А тут выясняется, что прислуга смеет считать себя выше, чем ЕГО рабыни. Спрашивается, с какой радости?! Они ЕГО рабыни, а для всяких управляющих и иже с ними они ГОСПОЖИ! И только он будет решать, как с ними обращаться, кого наказывать или поощрять! Он Хозяин!

Черт бы побрал старого черта. Разозлил, блин...

Но раздражение постепенно сошло на нет, и мужчина стал строить в уме модель поведения. Нужно просчитать все до мельчайших деталей, чтобы больше накладок не было. Он должен завоевать девчонку. Иначе нельзя.

Нельзя, потому что мужчина уже осознал, что сам начал превращаться в раба своей рабыни номер 44. Она стала его госпожой, ради одного доброго взгляда которой он готов был свернуть горы, готов был на коленях... Нет! до этого пока не дошло. Не поставит она его на колени. Он должен победить.

***

Так может ли рабыня стать госпожой? Может. И судя по тому, какую рабскую эмоциональную зависимость от нее испытывал ее хозяин, она была ему жестокой госпожой. Безжалостно мучила его своей холодностью. И душевные страдания причиняла такие, что господин Арсений М... физически ощущал боль в груди.

Может ли рабыня быть госпожой? Еще как может. Арсений только бессильно покачал головой. Оставаясь рабыней, быть госпожой. Потому что ее проклятый несгибаемый дух не дает ей согнуться и сломаться. Она будет стоять в полный рост даже стоя на коленях, даже ползая на брюхе.

Глава 29.

Вечер застал Сашу в тяжелых раздумьях. Первый раз они были где-то месяц назад. Вот и выходит, что задержка у нее приличная, почти две недели. Если это то, о чем она думает, то это ужасно...

Она стояла в ванной и смотрела на баночки с 'волшебными' кремами и все решала, как быть. Можно попробовать съесть снадобья, как советовала азиатка. Сильное абортирующее средство, говорила. Но не поднималась рука у Саши. Если она существует внутри нее, эта маленькая жизнь, невинная жизнь, то как же ее убить? Как?

Нет. Пусть будет, что будет. Не станет она убивать ребенка. Если он есть.

Но может, и нет никакого ребенка, а есть просто задержка, от нервов всякое может случиться, или от простуды, да мало ли...

Стояла она перед зеркалом примерно полчаса, все смотрела то на баночки с кремом, то в глаза себе. Постояла и ушла спать. Так и не заметила, что ночью включилась камера.

А мужчина, который в этот момент был очень далеко отсюда, все вглядывался в ее лицо. Ночью, во сне она улыбалась, ему хотелось, что эта девочка так же улыбалась ему и днем. Он тоже знал о задержке. И большие надежды возлагал на то, что она забеременеет. Ребенок поможет привязать ее скорее. Но вот хотел ли он этого ребенка...

Хотел, болезненно хотел, но боялся поверить, чтобы не разочароваться. А Больше всего он хотел, чтобы девушка по имени Саша принадлежала ему одному, безраздельно. Чтобы только на него смотрела, чтобы не делить ее ни с кем. Его и все.