Испытание смертью

Марку Лицинию Крассу

Приветствую тебя!

Прошло немало времени с момента нашей последней встречи, и я решил, что будет вежливо с моей стороны сообщить тебе о том, как развивались события с тех пор, как я покинул Италию. Сын Спартака растет, это здоровый юный мальчик. Он по-прежнему проживает в Парфии, где все те, кто ушел вместе со мной, наслаждаются жизнью на свободе и в полном благополучии. Как я слышал, ты тоже преуспел и процветаешь с тех пор, как мы с тобой играли в Италии в кошки-мышки. Рад за тебя и отдаю должное твоей славе. Я верю, что твое нынешнее высокое положение среди граждан Рима удовлетворяет твоим запросам и амбициям и не вызывает у тебя искушения направить свои взоры на Восток, где уже стоит мощное войско, готовое защищать Парфянскую империю. Если же это не так, я не могу обещать тебе такой же любезности, какой ты удостоил меня, дав мне возможность беспрепятственно покинуть Италию. Да, такой учтивости и обходительности ни ты, ни твои легионы от нас не дождутся, если у тебя возникнет искушение пересечь Евфрат.

Желаю тебе долгих лет жизни. Да хранит тебя Шамаш.

Твой старый друг

Пакор, царь Дура-Европос

Луций Фурий швырнул письмо на стол.

– Это просто возмутительно! Что такое эта Парфия? Да просто куча глиняных хижин, полная бандитов и изменников! Их следует наказать! Особенно этого… царя!

Красс откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Фурия. Ему очень нравился этот молодой трибун; кроме того, его отец являлся верным сторонником Красса в Сенате. Но сынок стоил ему больших денег в немалой степени потому, что потерял убитыми сотни конников во время восстания рабов.

– Луций, никто не сомневается в твоей личной храбрости и мужестве. Но сейчас требуются мудрые решения. Нам понадобилось три года, чтобы сокрушить Спартака и его войско, и в последней битве я потерял почти десять тысяч убитыми, а ты, если память мне не изменяет, лишился всей своей конницы. А теперь Пакор, ныне уже царь Пакор, вернулся к себе на родину, где у него имеются десятки тысяч конников, умеющих сражаться не хуже него.

Фурий был крайне раздосадован.

– Значит, мы ничего не предпринимаем?

Красс поднялся и прошел на балкон, с которого открывался вид на Тибр.

– Нет, Луций. Мы просто не торопимся, но продолжаем делать приготовления к кампании, цель которой – завоевание Парфянской империи.

– А Пакор?

Красс улыбнулся:

– А его я привезу в Рим в железной клетке.