Испытание страхом

– Здесь есть турель, – заметил Призрак. – Кажется, я могу ее контролировать.

– Угу, – кивнул Фредди. – У меня тоже.

– Фредди, убери ствол, пока катапульта не сработала, – попросил Бракиэль. – Центровку собьешь. Выйдешь в космос – там и верти пушками.

– Так точно, капитан! – ответил Фредди.

– Призрак! – продолжил Бракиэль, – тебя это тоже касается! Блин, как дети, честное слово!

– А мне пусичку не дали, – нарочито обиженно просюсюкал Джинн. Мы засмеялись, но как-то нервно.

– Стартуем, – объявил Бракиэль. – Будьте готовы, сейчас пойдет перегрузка.

– Перегрузка-перегрузка-перегрузочка, – пропел Призрак, и тут корабль развернуло, промелькнул корпус «Левиафана», похожий на огромную расплющенную чечевицу, и мы увидели ее.

Она сверкала! Она казалась огромной драгоценностью, алмазным шаром, подвешенным на невидимую космическую ель. Я некстати вспомнила, как наша госпожа Президент пыталась опять популяризировать во Франции рождественскую елку – в стране, где сорок процентов населения справляют Рамадан вместо Пасхи.

Лезет же в голову всякая ахинея…

С другой стороны – о чем мне еще думать? О том, что нас ждет на планете? Хотя… а кто сказал, что будет плохо? Может… может, все не так страшно? Вдруг с пагрэ можно найти общий язык? Живя рядом с нами, хильгала ухитрился собирать сеад, никого не атакуя. Знать бы еще, что это за сеад…

– О чем ты думаешь? – спросил Фредди.

– О кошках в космосе, – призналась я. – О рождественских ёлках. О трудностях перевода. Обо всем понемногу.

– Мы на курсе, – сказал Бракиэль. – Так, вид планеты пусть вас не смущает. То, что вы видите, по сути своей, не более чем облака.

– Che cazza, и это, по-твоему, облака? – возмутился Призрак. – Тогда я, наверно, Микеле Плачидо![43]

– Эти облака состоят из очень легкого льда, похожего на губку, – не обращая внимания на Призрака, продолжил Бракиэль. – Если… когда планета приблизится к Солнцу, эти облака растают, и атмосфера станет еще плотнее, жарче, как в сауне. И опаснее, поскольку в атмосфере Энигмы имеются очень активные вещества, в том числе кислоты.

– Рай, а не планета, – заметил Призрак. Незадолго до этого Куинни что-то ему шепнула, и я заметила, что от этого он покраснел – у него уши порозовели. – Кислотная атмосфера, аборигены, cazzo del diablo, так и мечтают скушать твою душу – самое место для отдыха!

– Внутри планеты климат напоминает Землю на широте Норвегии или Канады, – продолжил Бракиэль. – И атмосфера соответствует земной – чуть меньше углекислого газа, чуть больше кислорода, но мы это быстро исправим.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джинн.

– Кураторы уже были там, – ответил Бракиэль. – Давно, когда планета была еще недалеко от Сатурна. Отвезли туда кое-какое оборудование, но на обратном пути нарвались на пагрэ, едва ноги унесли.

– …и решили туда отправить нас, – задумчиво заметил Призрак. – Блин, логикой здесь и не пахнет.

Бракиэль пожал плечами. А сияющий диск планеты все приближался, заполняя собой все экраны…

Джинн

– Мы вышли на круговую орбиту, – сообщил Бракиэль. – Период обращения – сорок пять минут ровно.

– Это хорошо или плохо? – поинтересовался я.

– Это согласно расчетам, – ответила Норма. – Первый виток контрольный, мы проверим параметры орбитального движения. На следующих витках ищем расчетное место приземления, фиксируем его, сверяем алгоритм посадки и начинаем подготовку.

– Сколько у нас времени? – спросил Джинн. Норма пожала плечами:

– От ста тридцати пяти минут до шести часов. С учетом того, что посадка будет производиться на незнакомую планету, и неопытности экипажа.

– А в чем проблема? – задал вопрос я.

– В месте посадки, – ответила Норма. – Сами видите, Энигма в два раза превосходит размерами нашу Луну, потому сесть желательно как можно ближе к входу в Нижний мир. Подняться с поверхности планеты самостоятельно нам вряд ли удастся. Слишком плотная атмосфера.

– Но ведь кураторы как-то взлетели! – удивился я.

– У них был другой аппарат, – пояснила Норма. – Более легкий, более скоростной…

– И куда он делся?

– Джинн, не донимай Норму, – попросил Бракиэль. – Она связана с бортовым компьютером, через нее идут расчеты траектории.

– А тебя донимать можно? – спросил Призрак. Бракиэль улыбнулся:

– Меня можно. Куда делся аппарат, я не знаю. Спрашивал у Нааме, но та не говорит – то ли сама не знает…

– То ли темнит, – закончил его мысль Призрак. Бракиэль неохотно кивнул:

– Может, они его разбили. Или полет оказался для него роковым – кто знает.

Я наклонился к креслу Бракиэля и тихонько сказал:

– Прости, я не просто так спросил. Вставать и ходить можно?

– Да, – ответил Бракиэль и, предвосхищая следующий вопрос, добавил тихо: – уборная в конце коридора напротив шлюзовой двери.