Испытание страстью

— Начнем сейчас же, — сказала Джессика. — Мы оба знаем, что вы большой мастер нарушать правила. Вопрос состоит в том, можете ли вы им следовать. Можете ли вы отказаться от своих планов, целей или желаний, если продолжать — означало бы скандал? Могли бы вы отказаться от каких-либо возможностей ради того, чтобы избежать осуждения?

— А вы можете пренебречь правилами поведения? — парировал он. — Можете продолжать делать что-либо, понимая, что ваши действия скандальны? Можете рискнуть мнением общества ради достижения собственных целей?

— Конечно, я могу попытаться. — Ее улыбка была ослепительнее чем всегда. — Не поспорить ли нам по поводу моего предложения?

— Как вам известно, я никогда не уклоняюсь от вызова. Не поспорить ли нам на двадцать гиней?

Джессика протянула руку:

— Идет!

Глава 11

— Прелестная шляпка! — воскликнула леди Бенкотт.

Эстер взирала с изумлением на чудовищное сооружение на голове леди Эмили Шерман и пыталась решить, находит ли леди Бенкотт это смешным или разделяет ужасный вкус возможной жертвы насмешки. Всем в свете было известно, что леди Бенкотт вызывает веселье своими широко известными потугами выглядеть модно. И Эстер предположила, что так оно и есть.

— В витрине есть чепчик, — сказала Эстер. — Думаю, Эм, на вас он будет выглядеть восхитительно.

Направляясь в переднюю часть магазина, Эстер снова остро пожалела об отсутствии Джессики. Присутствие сестры всегда придавало прелести походам по магазинам, таким как сегодняшний. Джессика обладала талантом поставить на место таких дам, как леди Бенкотт, тщательно выбранными словами укора, и делала это самым изящным и безупречным образом, не оставляя возможности ни в чем ее упрекнуть. То, что в Джессике был заложен стальной стержень, всегда являлось предметом зависти Эстер. Она не обладала такой силой характера, как ее сестра. Эстер предпочитала советовать, снимать напряжение и избегать конфликтов, во что бы ей это ни обходилось.

Эстер потянулась за вышеупомянутой шляпкой, горделиво красующейся на стенде, но замерла, когда ее взгляд упал на мужчину на улице. Бонд-стрит была запружена пешеходами, как обычно, но один из них приковал к себе ее внимание и удерживал его.

Этот человек был высоким, ладным и элегантным, с бедрами наездника и широкими плечами, не требовавшими ватных накладок. Его темно-зеленый сюртук и бриджи из оленьей кожи были украшены скромно, но свидетельствовали о дороговизне. Вид он имел настолько уверенный, что ему инстинктивно уступали дорогу. Женщины оглядывали его с особым интересом, мужчины сторонились.

Он будто почувствовал напряженность ее взгляда и повернул к ней голову. Под низкими полями шляпы Эстер увидела квадратный подбородок, который узнала бы везде и всегда.

Майкл. По ее телу разлилось тепло, а этого чувства она не испытывала с тех пор, как Регмонт впервые ее ударил.

В тот день в ней что-то онемело, но теперь проснулось и ожило.

Господи! Когда он успел стать таким совершенным образцом мужской породы?

Когда друг ее детства перестал быть ребенком? Когда стал лордом Тарли? Или до того, еще раньше? Эстер так редко его видела, что не могла бы точно сказать, когда он стал таким внушительным.

Майкл замер, как и она, и теперь его статная фигура возвышалась над снующими прохожими. Он так красиво и легко двигался, держался. И высокий рост ничуть не мешал этому в отличие от ее мужа, бывшего на несколько дюймов ниже.

Рука Эстер упала вдоль тела, и, прежде чем успела хорошенько подумать, она оказалась снаружи и теперь стояла и ждала, когда Майкл подойдет к ней.

— Добрый день, лорд Тарли, — приветствовала она его, когда он оказался рядом с ней.

Эстер удивилась тому, что ее голос звучал твердо и уверенно в то время, как внутри у нее все бурлило и трепетало.

Он приподнял шляпу, под которой скрывались густые волосы шоколадного оттенка, и приветствовал ее поклоном:

— Леди Регмонт, как мне повезло, что нынче утром наши дороги пересеклись.

— Наши чувства совпадают.

Майкл бросил взгляд через ее плечо в окно лавки модистки:

— Проводите день в обществе друзей?

— Да.

Это значило, что она не могла говорить с ним о том, что его угнетало и тяжестью лежало на душе.

— Я должна вас увидеть как можно скорее, как только вы сможете выделить для меня время. Мне надо кое-что обсудить с вами.

Он напрягся:

— Что это? Что-нибудь важное?

— Я слышала, будто вы собираетесь помериться силами с Регмонтом в боксе?

Майкл поднял брови и ответил:

— Я не нанесу ему увечий. Во всяком случае, не слишком много.

— Я беспокоюсь не о Регмонте.

Майкл понятия не имел о том, что разбудил спящего зверя.

Его губы дрогнули, и он улыбнулся.

От этой улыбки у Эстер занялся дух, и она поняла, как редко видела его улыбку, если видела ее вообще.

— Я не могу решить, — сказал он, — должен ли чувствовать себя польщенным вашим беспокойством или оскорбленным отсутствием веры в мои атлетические возможности.

— Не могу вынести мысли о том, что вы можете пострадать.

— Ради вас я постараюсь защитить себя. Но должен честно признаться, что пострадает ваш муж.