Испытание тирана

– Принимая решение, ты должна исходить из уверенности, что наши основания справедливы и наши намерения достойны. Но в Корусканте, в Сенате этого мало. Эту уверенность ослабляют компромиссы, столь обычные для демократии. Справедливость уступает желанию достигнуть консенсуса. Ответственность становится настолько размытой, что практически исчезает, а согласие достигается настолько редко, что это пугает.

– Да, я все это понимаю:

Мон Мотма улыбнулась.

– Понимать это и иметь с этим дело каждый день – совершенно разные вещи. Ты следуешь прямым курсом, Лейя, но, при всем уважении, ты плохо подготовлена к запутанным лабиринтам интриг Сената.

Лейя встряхнула головой.

– Да, вы правы, мне трудно иметь дело со всем этим. Что ж, мне пора идти, я не хотела бы оставлять детей одних надолго.

Мон Мотма тоже поднялась с кресла.

– Когда-то давно, когда я впервые попала на Корускант, твой отец сказал мне кое-что. Он сказал: "Не ожидай аплодисментов, когда ты делаешь что-то правильно, и не ожидай прощения, когда ты делаешь ошибки. И помни, что спокойная совесть дороже тысячи побед, достигнутых нечестным путем".

На глазах Лейи показались слезы.

– Да, Бэйл и мне это говорил.

Мон Мотма обняла молодую женщину.

– Следуй прямым курсом, Лейя.

***

Был еще час до того, как Сенат должен был собраться, чтобы принять решение о вотуме недоверия. Ожидались долгие и горячие дебаты. Коридоры Сената были переполнены. У некоторых счастливцев были пропуска в Зал Сената. За пропуск предлагали до десяти тысяч кредитов, несмотря на усилия службы безопасности пресечь такую торговлю.

Среди такой толпы народа необъявленное прибытие Лейи в Сенат сначала не было замечено. И первыми ее заметили те, с кем она меньше всего хотела сейчас встречаться – специалисты по имиджу из конторы Энфа. Лейя не утруждала себя, пытаясь запомнить их имена – она называла их Чревовещатель и Костюмер. Чревовещатель, который называл ее "Госпожа президент", в основном занимался тем, что пытался научить ее говорить "как надо" и критиковал ее манеру выступлений. Костюмер, который называл ее "Принцесса", бесконечно заботился о том, произведет ли ее одежда желаемое впечатление на публику. И сейчас они накинулись на нее:

– Принцесса, где вы были?

– Госпожа президент, я еще не видел вашей заготовленной речи для выступления!

– : мне нужно поговорить с вами насчет выбора украшений:

– : хорошо, что вы не сейчас идете выступать. Давайте найдем комнату, где вы сможете отрепетировать свое выступление:

– : я подобрал для вас особый стиль "вдова в трауре", это произведет впечатление:

– : вы должны еще дать интервью для "Корускантских новостей":

Лейя крикнула:

– СТОП! Вы оба – просто остановитесь!

Они уставились на нее с выражением на лице "мы-просто-хотели-помочь".

– Госпожа президент:

– Принцесса:

Лейя быстро выхватила у них пропуска.

– С этого момента вы уволены. Идите к Энфу и скажите, чтобы он вам какое- нибудь более полезное занятие.

Увидев в толпе Бен-Кил-Нама, Лейя протиснулась к нему. Рядом с председателем стоял Доман Берусс, но его Лейя проигнорировала.

– Здравствуйте, Бенни. Давайте поднимемся наверх, нам надо поговорить.

***

Зал притих, когда Бен-Кил-Нам, поднявшись на трибуну, объявил:

– Сограждане сенаторы, в очередность выступлений сегодня будут внесены изменения.

Эти слова вызвали шум в аудитории, Бен-Кил-Нам, игнорируя его, продолжил:

– Согласно правилам выступления, я имею право уступить молоток председателя президенту Лейе Органе Соло, наследнице королевского дома Органа, и представителю восстановленной республики Альдераан.

Когда Лейя поднялась со скамьи, где она ожидала своего выступления, случилось неожиданное: в зале раздались громкие аплодисменты. Многие сенаторы вставали со своих мест и хлопали.

Лейя удивленно посмотрела на Бен-Кил-Нама, ожидая объяснений, но увидела, что он тоже аплодировал ей вместе с другими.

Лейя подняла руку, призывая к тишине.

– Господа, я благодарна вам за вашу поддержку, за ваше беспокойство о Хэне, которое разделяет с нашей семьей столько граждан Новой Республики. Мы все его любим, и всем нам было ужасно тяжело видеть его страдания. Но я пришла не за тем, чтобы говорить о Хэне. Я пришла сюда, чтобы сделать заявление по делу большой важности, и я рада, что вы пришли сюда сегодня, чтобы услышать его первыми.

Вздохнув, Лейя продолжила:

– Сегодня, в 13.30. в присутствии председателя Правящего Совета, председателя Совета Обороны, адмирала флота Сил Обороны Новой Республики и директора РНР я объявила чрезвычайное положение и приняла чрезвычайные полномочия. Это официальный язык, а проще говоря, мы объявили войну Дасханской Лиге.

Тишину разорвал испуганный вздох, вырвавшийся из сотен глоток. Лейя твердо сказала: