Испытание Уинтер

– Что случилось? – наконец командным голосом обратилась Дельфина к Саймону. Постепенно из подлеска за их спиной появлялись остальные Наследники; кто-то из них зажимал окровавленные раны рваными лоскутами одежды, кто-то аккуратно разминал вывихнутые конечности и массировал стремительно наливающиеся синяки. Но несмотря на травмы, все они с раскрытыми ртами смотрели на Габриэля.

– Он с самого начала был заодно с Вадимом, – сказал Саймон поспешно, путаясь в словах. – Это он привёл солдат Верховного Совета в деревню, он… он помог Вадиму всё спланировать. Яд, нападение… Я не знал. Я думал, он… он сказал, что хочет защитить Наследников. Зря я ему поверил…

– Не смей осквернять наш язык. – Йара шагнула в сторону берега, куда Нолан тащил лепечущего Габриэля, и Саймон резко замолчал, запоздало осознавая, что она обращается не к нему, а к своему дяде. – Ты нас предал. Предал свою семью, своё племя, своих предков, свою собственную кровь. Ты не имеешь права говорить на нашем языке. Услышу ещё хоть слово – и я тебе глотку вырву.

Габриэль тут же захлопнул массивные челюсти и превратился в человека, явно пытаясь задобрить племянниц.

– Йара, – взмолился он, а Нолан крепче обернулся вокруг его рук и груди, – Дельфина. У меня не было выбора, умоляю, поверьте мне. Я бы ни за что вас не предал. Я бы не посмел тронуть наш народ. Но Вадим – он садист, он безумец…

– А ты предатель, – сказала Дельфина. В её голосе слышался гнев, а в глазах стояли слёзы. – Если он силой заставил тебя пойти против семьи, ты должен был умереть, но не подчиниться. Это была бы достойная смерть.

– Но ты жив, – холодно сказала Йара. – И на твоём счету множество погибших, а пострадавших ещё больше.

– Неудивительно, что животные нам не верят, – заметил Кауан. Он прислонился к ближайшему дереву, зажимая рану над бровью каким-то листом. Кровь уже практически остановилась, но ворот его футболки промок насквозь. – Их отравлял наш соплеменник.

– Ты, – сказала Дельфина, на дрожащих ногах подступая к дяде, – растерял всё добро, что в тебе было. Совет превратил тебя в пустую, бездушную оболочку некогда великого человека, и ты поплатишься за своё предательство.

Один из Наследников выкрикнул что-то по-португальски, и к нему присоединились ещё несколько, привлекая внимание. Но сёстры обменялись взглядами, Йара вскинула руку, и все замолчали.

– Проголосуем, – сказала она. И не сводя взгляда с дяди, продолжила: – Кто за то, чтобы пощадить его?

Взгляд Габриэля заметался между Наследниками; он явно надеялся, что кто-нибудь вступится за него, но все молчали, и он беспомощно раскрыл рот, в отчаянии глядя на них дикими глазами.

– Прошу, пощадите, – взмолился он. – Я не виноват, это не я! Я бы ни за что… никогда… Вадим… это всё он придумал, а если бы я не помог…

– Наши старейшины остались бы живы, – тихо сказала Йара. – А животные, которых мы столетиями защищали, не отравились бы водой и не пострадали от ваших действий.

– Кто за то, чтобы он ответил за свои проступки? – произнесла Дельфина, и хотя по щекам её текли слёзы, она подняла руку вместе с остальными.

Решение было единогласным.

– Нет! – Габриэль вновь задёргался, будто мог вывернуться из хватки Нолана. – Нет, умоляю…

Он превратился в каймана, но Нолан только этого и ждал. Он сдавил его сильнее, и Габриэль, заорав от боли, снова стал человеком. Его рука изгибалась под странным углом, а дышал он сквозь зубы.

– Прошу, – вновь прохрипел он, но надежда пропала из его голоса, а тело обмякло. – Йара, Дельфина… Я же ваш дядя. Прошу, умоляю, не убивайте меня.

Йара взяла плачущую сестру за руку, переплетая с ней пальцы.

– Мы не станем тебя убивать, – сказала она. – Пусть животные сами изберут наказание.

Габриэль побледнел. Листва зашелестела, жужжание насекомых стало громче, и из-за деревьев показались животные, которые ждали своего часа. Пёстрые попугаи, предупредившие Верховный Совет о Йаре и Саймоне, заполонили деревья, растущие вдоль реки. Пушистые тарантулы и блуждающие пауки выползли из травы. Оцелоты, муравьи, ревуны, гремучие змеи – все они собрались на берегу, глядя прямо на Габриэля.

– Предатель. – Тукан Току слетел с дерева и приземлился на плечо Дельфины, щёлкнув ярким клювом. – Предатель!

Животные присоединились к нему, повторяя его выкрик снова и снова, пока их вопли, шипение и рычание не слились в оглушительную какофонию. Габриэля трясло; животные устремились к нему, надвигаясь волной гнева и ярости, и Саймон с Джемом отступили в сторону, чтобы не преграждать путь к отмщению.

Нолан тоже отпустил Габриэля, не желая попасть под раздачу. Но когда освобождённый Хранитель сунулся в реку, пытаясь сбежать, из воды неуклюже вышли чёрные кайманы, и их зубы блеснули в свете заходящего солнца.

Саймон отвернулся – он не хотел на это смотреть. В толпе Наследников он заметил ягуара, который стоял с высоко поднятой головой и нечитаемым выражением лица. В душе вспыхнула надежда, и Саймон огляделся, но так и не увидел семью и остальных друзей. Только ягуар заметил, что он на него смотрит, и кивнул в сторону леса.