Испытание вечностью

– Еще интереснее он говорит дальше: «Какой бы вы себе путь ни выбрали, помните о самой важной функции организма – самозащита. У каждого организма, хоть биологического, хоть общественного, есть иммунитет. И у каждого есть иммунные клетки. Если иммунитет справляется с заразой – человек живёт и радуется жизни. Не справляется – человек болеет и умирает. Вас мы готовили быть не солдатами, врачами, инженерами и земледельцами. Из вас мы готовим защитников Родины. Иммунные антитела народа. И вы должны не только бороться с недугом, но и научить людей вокруг себя бороться с заразой. Со всем, что вредит нашему народу, нашей стране».

– Никогда не слышала таких слов.

– Плохо, что не слышала. Но никто, слышишь, никто! – от тебя не должен этих слов услышать! Что будет, если та шайка, что убила Сталина, услышит эти слова?

– Поймут, что все Медвежата – угроза?

– Точно!

– А почему допустили гибель Сталина?

– Чтобы произошло то, что произойдёт.

– А что произойдёт?

– Мрак. Полная задница!

Вот тебе и «гимназистка»! «Фрейлина великой княжны»! А так выражается!

– А зачем? Разве не обязаны мы это предотвратить?

– Мы обязаны людей научить бороться с заразой. Научить выработать умение – не болеть. Как делают прививку от оспы.

– Так это прививка?

– Именно! А мы – поможем людям раскрыть глаза, что враг – сменил метод воздействия. Враг понял, что силой нас не взять. Враг сменил метод борьбы. Он теперь не силой ломает, а отравляет. Научим – переболеем, выживем.

Маша долго молчала, забыв и про чай, и про печенье. Потом спросила:

– Почему сейчас?

Старуха улыбнулась. Видимо, Маша задала верный вопрос.

– Сейчас – самое оптимальное время. Общество наше, люди наши – сильны, как никогда, враг – серьёзно ослаблен, растерян и не способен на добивающий удар. Прививка не убьёт нас, а выработает механизм отторжения. Ну, и мы поможем.

– Кто мы?

– Ты и я, – лукаво улыбается старуха. А у старухи – зубы все на своём месте.

– Почему сейчас? – тряхнула головой Маша.

– Вполне естественное желание – пусть беда будет завтра. Ты своего Медвежонка попроси, пусть покажет тебе альтернативу. Беда будет всё одно. Не тебе она достанется, так твоим детям и внукам расхлёбывать. Такой судьбы ты им хочешь?

– Так это всё спланировано?

– Конечно!

– А Сталин – знал?

– Коба? Ещё бы!

– Как он согласился?

– Он знал альтернативу.

– Какую?

– Ту, в которой он был отравлен ещё в 53-м, в марте, а в 1991-м Союза не стало.

– Что? Как? В 1991-м? – Девушка зажмурилась и потрясла головой, потом, прищурившись, впилась взглядом в увядающее лицо «фрейлины». – Откуда это известно?

– Милая моя девочка, у тебя есть неограниченный доступ ко всем этим секретам – целый Медвежонок, влюблённый до беспамятства. И не абы какой, а сам Маугли! Который рядом с Медведем прошёл чуть ли не изначально. А ты меня пытаешь! Его пытать приятнее будет!

И старуха рассмеялась так заразительно, что Маша за ней.

Но Миша, её Медвежонок, упорно выкручивался из расспросов. Когда, казалось, вот-вот Мария дожмёт своего возлюбленного, он начинал злиться, говорил:

– Ты думаешь, я знаю? Я – публичная морда. Я – Маугли! Все меня знают. Все знают, чей я сын. Лучший способ не выдать информацию – не знать её. Я не больше твоего знаю, что происходит. Я знаю только то, что и так общеизвестно. Пусть не всем, но многим. Что и так в слухах гуляет. Об остальном – могу только догадываться, как и ты.

Обещал всё и сразу, но – потом. Когда они будут в безопасности. А безопасность – Гвардейск.

– Мыш, я вот опять смотрю по сторонам и сама себе не верю. А не про это Сталин говорил, что мы прошли испытание голодом и бедностью, теперь – испытание достатком?

– Наверное, да. Тык чему?

– Да поняла вдруг, что живёте вы как буржуи – огромные квартиры, дачи, как поместья помещиков, кино в доме, личные вертолёты и автотранспорт. У-у, буржуи!

– Похоже. Правда похоже на буржуев. И это неизбежно. Ну, мы же с тобой уже говорили об этом. Это ещё один вывод из той истории с начальником стратегического для страны завода. Сильно то несчастье встряхнуло наших. Помнишь, неразрешимое противоречие? Об этом, вспоминаю, были жаркие споры отца и его гостей. Существовала точка зрения, что раз мы – государство рабочих, то все эти буржуйские излишки не надо ставить в план производства. Отец тогда целую информационную кампанию проводил, убеждая людей, как это вредно!

– Понятно, что вредно! Роскошь! Обуржуазимся. Опять преступность девятым валом, как при нэпе. Но…

– Как раз наоборот. Застой в развитии произойдёт, я же говорил тебе. И вот именно что «но»! Помню, сколько споров было! Сколько доводов приводили стороны! Сейчас и не вспомню всё. Жаль, картинка получится не полной. Дело в том, что я тогда и сам был мал и глуп, и не видал больших… не, это из другой песни. О чём я? A-а! Я тогда и сам был с Батей не согласен. В стране – разруха и голод, а он – о предметах роскоши! Это сейчас я поражаюсь его дальновидности.

– Даже так?