Испытание веры

Они вошли в зал, полоуину которого занимало оружие — пики и мечи, арбалеты и кистени, диковинные диски с острейшими краями, метатели от крохотных, карманных до больших. Неподъемных. По сравнению с этой оружейной палатой та, что в поселении Но-Ом, казалась сокровищем бедняка.

Панцири, шлемы, кольчуги занимали другие ползала.

Но, в отличие от Брасье, Аббат Демеро сам подобрал вооружение для Иеро — короткий кривой меч, легкую кольчужку и странный шлем — прочный, он был с прозрачным забралом-окошечком. Понизу по наплечникам проходила губка.

Кольчужка оказалось удобной — нигде не теснила, не сковывала движения. Правда, тонковата. Копье, посланное сильной рукой, проткнет, пожалуй, насквозь.

Аббат помог Иеро надеть шлем. — Незаменим в Мире Красного Песка.

Незаменимых людей нет, а незаменимые вещи есть. Как странно…

Аббат тоже облачился в кольчугу.

— Как знать, возможно, сегодня проход и откроется, — сказал он и просунул голову в отверстие шлема.

В углу зала виднелась винтовая лестница, уходившая вниз.

— Иди за мной, — голос его внутри шлема звучал непривычно, гулко и глухо одновременно.

Аббат начал спуск.

Пять ступенек. Десять. Пятьдесят. Путь шел в темноте, лишь наверху пятно света позволяло первое время видеть окружавший их камень. Тесаные кубы плотно прилегали друг к другу.

Но на сотой ступеньки света уже не хватало. Не споткнуться бы. А то и споткнуться — и кубарем полететь вниз, ломая шею, ребра и все, что есть внутри прочного. Никакая кольчуга не спасет. Как глубоко спускаться? Сделать вместо ступеней желоб да и скользить, протирая порты. Можно тряпицу подстелить, смазанную топленым салом грокона? Постелить и со свистом лететь в бездну.

Иеро нарочно напускал на себя смешные, дурашливые мысли, но веселее не становилось.

На сто восьмидесятой ступени он заметил красное свечение, идущее снизу. Еще тридцать четыре ступеньки — и они оказались в подземелье.

Аббат прошел вперед, Иеро послушно следовал за ним. Следовал — и оглядывался.

Свет исходил от факелов, что торчали из чугунных факельниц. Сами подставки изображали гнусных тварей с огромными зубастыми пастями, в которых и вставлялись рукоятки факелов.

Но огонь, исходящий от них, тусклый, темно-вишневый, казался странно холодным, и языки пламени не плясали, а лениво, тягуче шевелились, когда он и Аббат шли мимо.

Иеро поднес к пламени руку. Ладонь ощутила стужу.

— Это люма, — пояснил Аббат. Ага, люма. Понятно. Ничего удивительного. Знать бы, что это за штука — люма. Минерал, жидкость для горения или вовсе колония светлячков?

Каменный свод наверху не давал эха, и шли они, словно по траве, мягко, неслышно. Не трава под ногами, не земля — мох-камень. Этим камнем выкладывают пол в кельях затворников, чтобы звуки извне не тревожили их, не мешали погружаться в глубины Духа.

— Осторожно, — предупредил Аббат.

Они прошли меж плит, больших, каждая в два роста Иеро. Не плиты — зеркала, это стало видно, когда они вошли в пространство между ними.

Зеркал было пять, и образовали они собой незамкнутую пентаграмму — между каждым зеркалом был проход в три шага шириной. А само зеркало шириною шагов в семь-восемь.

Многократно отраженные фигуры Иеро и Аббата составили толпу. Не потеряться бы.

Посреди пространства возвышалась другая пентаграмма, на сей раз сплошная, по три шага каждая сторона. Она поднималась над поверхностью едва на вершок, но отчего-то казалось, что взобраться на нее будет трудненько.

Они и не взбирались.

— Подождем здесь, — придержал Иеро Аббат Демеро.

Что ждать, или кого, он не сказал, а Иеро не спросил. Не тянуло спрашивать в этом подземелье.

— Этим воротам сотни веков, — вполголоса сказал Аббат. — Они построены еще во времена пре-Смерти. Отсюда можно отправляться в Другие Миры — или в Межмирье.

— Только отсюда? — не удержался Иеро.

— Зависит от расположения светил и Лестницы Миров. В Межмирье иногда можно попасть и из собственного ложа, если тому благоприятствуют светила. А в Миры нижних ступеней сильные духом могут пройти и так… из Яви, — развивать тему Аббат не стал, перешел к другому. — Мир Красного Песка — спутник нашего Мира, его близкое отражение. Он пуст, в нем нет обитателей — разумных обитателей. Неразумные твари кое-где попадаются.

Мы решили заселить этот Мир.

— Мы?

— Союз Аббатств. Доктрина множества обитаемых Миров — доктрина тайная. Слабые умы, те, кто не способен проникнуть в Навь, и, тем более, перемещаться между Мирами, не должны знать о своей ограниченности. Во многом знании многие печали, и чувство ущербности способно отравить бытие. Людям свойственно не ценить то, что им дано, и переоценивать то, что дано другому.

Три зимы назад мы послали отряд — двести поселенцев, трое священников-заклинателей. Для всех они ушли на северо-восток Канды и там бесследно пропали. На деле же они переместились в Мир Красного Песка.

— Но… Но пер Иеро, вы говорили, что перемещаться между Мирами способны немногие… Очень немногие. А двести поселенцев — это немало.