Испытание веры

Торджер посмотрел по сторонам и никак не смог найти дорогу обратно. Спортсмен так стремительно покинул русскую баню, не запомнив ничего, что могло бы привести обратно. Уж так сильно хотелось покинуть «лагерь пыток», созданный ненормальными русскими. Он пожалел, дав согласие на предложение Мипулина, показавшееся безобидным и не предвещавшим беды: хорошая компания, в меру алкоголя, много шашлыка и других любимых вкусностей молодого человека. Гьёр и в парилку то не собирался, но, увидев братьев Вилар, и Ларсена, нормально воспринявших берёзовые веники и ужасающую температуру внутри; и ему пришлось согласиться, дабы не выглядеть слабым в глазах конкурентов. Но не прошло и пяти минут, как хороший вечер превратился в кошмар. Его били по спине не только русские, но и все, кому не лень. Казалось, ветки вместе с листьями вонзались прямо в мясо, а тем временем, Мипулин с Ронстадленом повышали температуру, не слыша мольбы Торджера о превращении бани в крематорий. В какой-то момент он захотел выйти и охладиться. Тогда, Эивиндр схватил друга, подговорив Диму. Вместе они взяли его под руки и бросили в ледяную воду купели, откуда спортсмен выпрыгнул в доли секунды и убежал, куда глаза глядят.

– Торджер? – послышался знакомый голос где-то рядом. Гьёр посмотрел налево и увидел смущённого Давида, ненароком разглядывавшего его снизу-вверх. – Что вы тут делаете? – растерянно спросил он.

– Гуляю, – ничего другого не смог сказать он, прикрывшись ладонями.

– Правда? – улыбнулся парень, глядя ему только в глаза.

– Конечно, нет, – выплеснул наружу накопившуюся нервозность он, не желая становиться посмешищем в глазах друзей. – Покажи дорогу к этой проклятой бане. Хочу одеться и пойти спать.

– Хорошо, конечно, – тут же согласился Давид. – Идите за мной.

Парень быстро показал дорогу обратно и уже хотел уходить, убедившись, что Торджер подошёл к двери. Но в тот же момент из бани выбежал Арман, возбуждённый от эмоций, совсем недавно полученных Гьёром. Он несколько секунд вопил, бегая вокруг да около, переводя дыхания и отходя от полученного восторга, не полученного даже на трассе. Заметив Торджера и не обратив внимания на Давида, не спешившего уходить, уставившись на своего возлюбленного, Арман положил руку ему на плечо.

– Как же быстро ты бегаешь! – оценил по достоинству побег норвежца Вилар с определённой долей иронии. – Не успел я оглянуться, а тебя и след простыл, – на русском произнёс последнюю фразу он, узнав ранее от друзей её точное значение, подошедшее для данной ситуации.

– Выражайся яснее, – потребовал Торджер. – Смотрю, русские научили всем этим фразочкам.

– Ты куда подевался? – широко заулыбался Арман, слыша, как из бани доносились довольные возгласы от продолжавшегося веселья. – Много теряешь!

– Не понимаю, чем вам понравилась русская баня, – запричитал он. – Это просто узаконенный крематорий. Россия – дикая страна и совсем не удивительно, если по улицам ходят медведи. Думаю, это у них в порядке вещей.

– Ты сам то веришь в то, что говоришь?

– Не знаю, – буркнул спортсмен. – Я не соображаю. Во всём виновата эта пыточная камера.

– Лучше бы так и было, иначе, если услышат русские, тебе придётся несладко.

– И почему их правительство не использует свою баню на иностранных разведчиках? Всё бы выяснили, не затратив много времени, – продолжал нести околесицу Торджер, дико смешившую Вилара.

– Так, ты уходишь? – спросил Арман, пожелавший скорее вернуться обратно. – Потому что, пока я с тобой болтаю, пропускаю всё самое интересное. Когда ещё можно увидеть соперников в настолько неадекватном состоянии? Особенно старшего брата, зарекавшегося не пить с русскими после последнего раза, а нынче грозящегося сделать всё, чтобы доказать свою стойкость к «зелёному змею».

– От этих русских добра не жди, – всё ещё бурчал Торджер, вспоминая одного из обидчиков, бросивших его в ледяную воду, коим оказался Дима.

Спортсмен, поначалу, вовсе не собирался возвращаться. В его голове баня ассоциировалась только с пытками, что выше его сил, но кое-что заставило поменять мнение. Гьёр обратил внимание, как Давид смотрел на Армана. Этот взгляд нельзя не заметить, по крайней мере, тому, чьи мозги только что не испеклись, чего о французе сказать нельзя. Парень показался ему несколько странным и от того, все возможные шутки и смешки могли перекочевать в его адрес. Именно это и требовалось норвежцу: перевести стрелки на другого «клоуна», а иначе он мог и дальше остаться в центре внимания русских, чьё многообразие шуток нескончаемо.

– Я пойду, – сказал он, – но с одним условием.

– Каким это? – поинтересовался француз, пятясь обратно к бане.

– Возьмём с собой этого паренька, Давида, – показал на него Торджер, чего тот совсем не ожидал. Он тут же оторвал взгляд от Армана, непонимающе глядя на них обоих.

– Зачем? – спросил Арман. – У него, наверное, работы много. К тому же, не в обиду вам, – обратился спортсмен к парню, – там лишь наша компания. Не думаю, что пьяные знаменитости могут показаться такими уж интересными.