Испытание весной

— И я думала, что не нравлюсь вам… в этом смысле?

— Мне нравишься просто ты. Какая есть. Но если сомневаешься… давай проверим?

Возможно, ему и самому нужно было проверить: до сих пор Варрен фор Циррент предпочитал дам постарше и попышнее, но, с другой стороны, все прежние пассии давно уже вызывали в нем лишь скуку. Что же касается Джегейль… Граф затруднился бы описать свое к ней отношение, но совершенно точно знал: никому другому ее не отдаст. Даже во благо короны.

Но целоваться с нею оказалось так, будто он помолодел лет на двадцать. Варрен коснулся приоткрытых губ нежно и осторожно, скорее ради девушки, чем ради себя: чтобы Джегейль попробовала и поняла, не противен ли он ей в таком качестве. Что ж, поняла она быстро. Нежность почти сразу уступила место страсти, тонкие руки обвились вокруг его шеи, Джегейль приподнялась на цыпочки, прильнув к нему всем телом, и углубила поцелуй, невольно заставив вспомнить, что она уже не невинная девица. Ее не смущал ни сам поцелуй, весьма откровенный, ни то, что она наверняка чувствовала желание Варрена, и когда она все же отпрянула, то сказала лишь:

— Мне кажется, проверка достаточно удалась. Я как-то не готова заходить дальше прямо сейчас, в конце концов, люди кругом.

— Тебя смущает только это?

Кажется, она покраснела, хотя в сумерках трудно было судить.

— На самом деле не только, но я вам доверяю. И вы мне нравитесь, чего уж теперь скрывать.

— Так ты согласна?

— Да, — Джегейль вдруг озорно улыбнулась, — а вы в роли главы семьи и моего работодателя тоже согласны?

— Можешь считать, что я уже попросил сам у себя твоей руки и дал сам себе положительный ответ.

— Ну, хорошо, в таком случае жених может поцеловать невесту, — и теперь уже девушка первой потянулась к его губам.

Так, целующимися, их и застала Гелли. Рассмеялась непривычно звонко:

— Наконец-то ты, братец, перестал ворон считать! Поздравляю, — и надела на голову Джегейль венок — откуда только взяла? Изящные, почти черные в ночи пролески, ярко-желтые пышные болотницы и серебристо-белые анемоны… — Тебе идет, дорогая, — она чмокнула Джегейль в щеку, обняла обоих и исчезла так же внезапно, как появилась.

— Пойдемте все-таки дальше праздновать, — тихонько предложила Джегейль, — а то ладно еще тетушка, а если бы на нас вот так же кого другого вынесло? Неудобно…

Варрен осторожно поправил венок:

— Тебе и в самом деле идет. Мне кажется, ты сегодня особенно, — он запнулся, подбирая слова: та девушка, что стояла сейчас перед ним, глядя сияющими глазами, не заслуживала банальных, привычных комплиментов. — Особенно настоящая. Правильная, такая, какой и должна быть.

— А мне кажется, у меня жизнь стала такой, какой должна быть, вот и все. А скажи, я теперь могу называть тебя по имени, или только «супруг мой» и на вы?

Если бы Варрен сейчас пил, он бы, наверное, поперхнулся.

— Где ты набралась такого… такой ереси?!

— В романах, конечно же, — фыркнула она, — я, конечно, понимаю, что там в основном чушь пишут, но вдруг?!

— Называй, как хочешь, — подхватив взвизгнувшую Джегейль на руки, Варрен зашагал к угасающим кострам: к мясу и сидру, смеху и песням, любопытным взглядам и неминуемым скорым слухам. — Эй, люди, налейте кто-нибудь выпить мне и моей невесте!

ЭПИЛОГ, в котором принц Ларк-Элиот-Дионн возвращается с войны и узнаёт, что скоропалительная женитьба ему не грозит

— Эй, люди, налейте кто-нибудь выпить, — орал благим матом какой-то детина, и без того изрядно поддатый. Дойти до выставленной на площади бочки он был, очевидно, уже не в силах. Впрочем, не факт, что в бочке осталась хоть капля…

— Кричали женщины «ура» и в воздух чепчики бросали, — пробормотала Женя. Коляска с трудом пробивалась сквозь радостно гудящую толпу: на самом деле стадия криков «ура» и бросания чепчиков была днем, когда по этим улицам торжественным парадным маршем шли гвардейские полки, сейчас же народ вовсю гулял, празднуя возвращение победоносного принца Ларка.

Женя фыркнула тайком: «победоносный принц» звучало, по ее мнению, крайне смешно, однако именно так орали на всех углах герольды. Интересно бы спросить, как самому Ларку нравится это пафосное определение? Впрочем, он наверняка привык и принимает как должное.

— Скажи, дорогой, — склонилась Женя к уху сидевшего рядом мужа, — а это так уж обязательно — в первый день сразу торжественный прием? Народные гулянья — оно понятно, но что-то мне беднягу Ларка даже жалко стало, припрягли с корабля на бал. Хоть бы отдохнуть дали.

— Ты не с той позиции смотришь, — объяснил Варрен. — Это у народа простой и незамысловатый праздник, а то, что будет сейчас во дворце, скорее можно считать финальным сражением. Мало победить, нужно воспользоваться плодами победы. Впрочем, эта головная боль уже не Ларка, ему достаточно блистать, флиртовать и улыбаться, а прочим займется король.

— Дипломатия? — понятливо вздохнула Женя. — Потому и адмирал так спешно прибыл — прозрачно намекать о нашей силе на морях? А я-то думала, он к тетушке спешил.