Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Кстати, проблема горючего из-за уничтоженных складов ГСМ стала одним из объяснений неудач мехкорпусов для Северо-Западного и Западного фронтов. Но так и осталось не объясненным, почему склады с горючим и боеприпасами у границы не были замаскированы и рассредоточены, не имели зенитного прикрытия? Почему хватило одного-двух налетов вражеской авиации, чтобы их уничтожить? Тут даже версия о подготовке превентивного удара не проходит, ведь в любом случае логично было бы ждать ответных действий противника.

Как бы то ни было, в штабе фронта решили прекратить дальнейшие попытки к наступлению и в ночь на 25 июня начать организованный отход. Остатки разбитых мехкорпусов, на уничтожение которых противнику понадобилось меньше двух дней, выводились в резерв.

Плохо обстояло дело и с авиацией. За три дня ВВС фронта потеряли 921 самолет.

У соседней 8-й армии день 25 июня начался под знаком управленческой неразберихи. Если стрелковые части начали отходить на указанные в приказе рубежи, то 12-й мехкорпус, не имея связи со штабом армии и фронта, начал очередную атаку. Лишь во второй половине дня танковые дивизии получили приказ на отход, после чего командир корпуса потерял с ними связь до 27 июня.

Отход армий фронта превратился в повсеместное отступление, напоминающее бегство.

26 июня авангард 56-го моторизованного корпуса под командованием Э. Манштейна захватил Даугавпилс и переправы через Двину. Назревал глубокий оперативный прорыв. Но на место разбитой 11-й армии выдвигалась 27-я армия генерала Н.Э. Берзарина, охранявшая до того побережье Прибалтики. Кроме того, к Двине из резерва Ставки перебрасывались 5-й воздушно-десантный корпус и части 21-го мехкорпуса (98 танков и 129 орудий). Десантники в тот же день начали бой за Даугавпилс. С подходом 21-го мехкорпуса бой за город продолжался до 28 июня. Но отбить его не удалось. Хотя 56-й моторизованный корпус не представлял из себя особо могучей силы. Он состоял из одной танковой, одной моторизованной и одной пехотной дивизий. На 22 июня имел 223 танка, причем в основном легкие. На корпус было выделено всего тридцать (!) средних танков (Т-IV).

Задачей корпуса был захват и удержание до подхода основных сил переправ через Двину, причем отрыв от пехотных дивизий порой достигал 100 км. Однако авантюрный риск оправдался. Попыток перехватить коммуникации не было. Задача была выполнена, что обеспечило дальнейшее быстрое продвижение главных сил группы армий «Север».

В это время соседний 41-й моторизованный корпус генерала Рейнгардта (две танковые, одна моторизованная и одна пехотная дивизии) в ночь на 29 июня форсировал Двину примерно в 150 км от Риги у Екабпилса. Учитывая тяжелое состояние 8-й армии, Ставка разрешила рассматривать рубеж реки как временный, а основную линию обороны развернуть в районах УРов по старой границе. Командующий фронтом неправильно понял приказ и отдал распоряжение о немедленном отходе (на деле он лишь констатировал существующее положение дел). Вечером 30 июня, узнав о предполагаемом отступлении, Г.К. Жуков поспешил разъяснить смысл указания Ставки – задержать противника на три-четыре дня, а затем уже отступать. Командующий 8-й армии из-за плохой связи смог распорядиться о прекращении отхода и восстановлении утраченного положения лишь вечером 1 июля. Но выполнить его войска были уже не в состоянии. Отступление продолжалось безостановочно.

На 2 июля фронт располагал всего лишь 154 самолетами и 150 танками. Все могло бы сложиться по-иному, если бы «готовящийся к вторжению в Европу» Сталин согласился придвинуть к границе 1-й механизированный корпус. Фактически это была полностью укомплектованная танковая армия с 1034 танками, к тому же часть личного состава имела опыт боев с Финляндией. Если бы 1-й мехкорпус оказался на пути какого-либо из соединений вермахта – 41-го танкового корпуса (390 танков), 56-го моторизованного (220 танков), – шансов выжить в лобовом столкновении у них было немного. Но 17 и 22 июня дивизии корпуса стали перебрасываться в Карелию. Затем им приказали возвращаться обратно. Куда это соединение прибыло в июле, то уже в уполовиненном, раздерганном составе. После чего то, что осталось от мехкорпуса, незамедлительно бросили в контрнаступление, и он сгинул, как все остальные мехкорпуса, не причинив врагу особых хлопот.

9 июля немецкие авангарды заняли Псков и 12–14 июля вышли на реку Луга в 150 км от Ленинграда. У противника все шло по плану, ведь по графику дивизии вермахта должны были выйти к Ленинграду 21 июля. Казалось, оставались считаные дни до появления у города вражеских танков. К счастью, у немцев чисто физически не хватало сил. После 600-километрового марша к реке Луге вышли только авангарды танковых дивизий, пехота же сильно отстала. К тому же фронт в полосе группы армий «Север» возрос до 500 км вместо первоначальных 250, значит, сильно упала концентрация войск.