Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

На центральном участке советско-германского фронта оно считало, что дивизии 4-й танковой армии сумеют пробиться в центре, а танки Гудериана, прорвавшие в это время оборону Брянского фронта и занявшие с ходу Орел и Брянск, подойдут к столице с юга. Замысел был выдержан в классических традициях прусской военной школы – охватывать противника на широком пространстве, растягивая его войска. Растянутыми же оказались сами германские войска, а советскому командованию растягивать было просто нечего, и оно сосредоточило свое внимание на главных участках борьбы. За счет резервов и на базе строящихся укрепрайонов в считанные дни удалось создать более-менее крепкие заслоны на всех дорогах, ведущих к Москве, прежде всего у Волоколамска, Можайска, Малоярославца, Калуги. На эти и другие участки за эти дни было переброшено 90 тыс. человек, около 400 танков, сотни орудий.

С 12 октября на новых рубежах обороны в третий раз воссозданного Западного фронта, который теперь возглавил Г.К. Жуков, развернулись ожесточенные бои. «В те дни и ночи я «мотался» вдоль фронта, чтобы организовать оборону, – вспоминал Жуков. – На самочувствии и работе отрицательно сказывались панические настроения в столице в те дни, бесконечные запросы и часто не соответствовавшие обстановке указания Сталина» (5, 1995, № 3, с. 44). Был момент, когда казалось, что немцы, с ликвидацией «котла» высвободившие свои силы, вот-вот проломят оборону слабых советских частей и прорвутся к столице. Это выплеснулось в панику 15–16 октября в Москве, когда тысячи людей бросились на вокзалы и на дороги, ведущие на восток, когда сжигались архивы учреждений и партбилеты, готовились к взрыву заводы и электростанции. Но силы вермахта были уже не те. Сказывался эффект «армии Наполеона», которая вошла в Россию могучим 600-тысячным кулаком, а докатилась до Москвы 130-тысячным талым комом, истаяв на бескрайних просторах Ново-Скифии. Именно в октябре 1941 г., в момент наивысших побед германской армии, стала со всей наглядностью вырисовываться одна из краеугольных военных истин – побеждает тот, у кого больше резервов. К 16 октября во 2-й танковой группе оставался 271 танк, а в 3-й – 259, включая неисправные машины. Правда, потери в личном составе были невелики – с 1 по 16 октября группа армий «Центр» потеряла 48 тыс. человек (6, с. 93, 94, 381), поэтому наступление, хоть медленно, но продолжалось.

Руководство страны предпринимало все мыслимые меры, чтобы поправить положение. 18 октября по приказу Ставки стали формироваться три новые армии: 32-я и 34-я, состоящие из четырех дивизий народного ополчения (что это такое, известно – плохо обученные гражданские лица, сырье войн) и одной дивизии НКВД в каждой; 33-я армия – из трех дивизий НКВД и двух дивизий народного ополчения. Подтягивались войска с Дальнего Востока. А пока…

18 октября немцы заняли Можайск и Малоярославец – до Москвы оставалось около 80 км. Но помимо отсутствия оперативных резервов, настигла и другая напасть – распутица. Командующий группой армий «Центр» фон Бок записал в дневнике: «…ужасная погода привела к тому, что мы сидим на месте. А русские выигрывают время для того, чтобы пополнить свои разгромленные дивизии и укрепить оборону…» (5, с. 98).

Но шоссе не поддавались распутице, поэтому советские саперы минировали их. Волоколамское шоссе заминировали минами замедленного действия. В журнале боевых действий 9-й армии отмечалось: «Такие мины, разрываясь, образуют воронку в 10 м глубиной и 30 м диаметром. Взрыватели установлены с такой точностью, что ежедневно происходит по нескольку взрывов, и поэтому приходится каждый день строить заново объездные пути». И далее: «19 октября для ремонта шоссейной дороги была выделена целиком 5-я пехотная дивизия» (6, с. 98).

3 ноября начальник генерального штаба сухопутных сил Ф. Гальдер записал в дневнике: «Группа армий «Центр» подтягивает 2-ю армию… Однако это лишь в теории. На самом же деле войска завязли в грязи и должны быть довольны тем, что им удается с помощью тягачей кое-как обеспечить подвоз продовольствия» (7, т. 3, кн.2, с. 29).

4 ноября новая запись на ту же тему, но уже касательно группы армий «Юг»: «6-я армия застряла в грязи и потеряла соприкосновение с противником» (7, там же, с. 32).

Можно, конечно, отмахнуться от подобных сетований германских военачальников, но в советской мемуарной литературе можно найти немало свидетельств фронтовиков о наличии этой проблемы. Только они, естественно, описывали свои беды, но по ним можно судить, каково приходилось наступающему противнику. Вот некоторые из таких воспоминаний.

Генерал А.В. Горбатов в своих мемуарах также недобрым словом помянул распутицу, но уже применительно к советским частям: «Отход был исключительно тяжелым… из-за трудно проходимых дорог – шли беспрерывно дожди…» (8, с. 229).

Сапер и подрывник И. Старинов: в октябре 1941 г. их колонна с минно-подрывным имуществом из 20 машин преодолевала расстояние в 120 км от Чугуева до Валуек (район Харькова) по разбитым дорогам шесть суток! (9, с. 226).