Испытание временем

К тому же обходят и законы… Как только она обанкротится, надо будет лавку ее подхватить… Пусть пустует, тысяча рублей не деньги, зато одним конкурентом меньше…

На базаре появляется сгорбившаяся фигура в рваном, выцветшем пальто поверх нижнего белья. Несмотря на теплое утро, человек низко надвинул на голову барашковую шайку и глубоко засунул руки в карманы. На воротнике и на складках его рукавов серебристым позументом искрится иней. Понурив голову, он останавливается у мучного ларька, опускается наземь и греется на солнышке. Позумент темнеет, на месте его выступают холодные капельки росы.

Уховский оглядывает пришельца с веселой и самодовольной усмешкой.

— Здоро́во, Федька, как дела?..

Какие могут быть дела у этого прощелыги? Он слоняется по базару, дремлет где-нибудь в тени или, пьяный, затягивает «Стеньку Разина».

Федька несмело поднимает голову, исподлобья оглядывается по сторонам и ничего не отвечает.

— Опять напился, сукин сын… Штаны прогулял, пьянчуга…

Аврум снисходителен к пропащему человеку, говорит с ним запросто, как с бедным родственником. Почему не подтрунить над ним? Ничего пьянице не сделается: кредита его никто не лишит, а доброго имени тем более…

— Что же ты молчишь? Рассказывай, где ночь прошлялся…

Авруму становится легко и приятно. Шум в лавке, голоса приказчиков, жизненная суета отодвигаются далеко назад.

Федька знает эту слабость Аврума. Он посмеется, побранит его и бросит гривенник «на похмелье». Иногда, правда, собираются соседи, и «веселье» затягивается надолго. Зато бывает и удача: богатый еврей раскошелится и сразу бросит двугривенный. За такую плату можно и потерпеть.

Федька поднимает свое обросшее лицо, улыбается, и неожиданно проступает их сходство: широкие приплюснутые носы, серые водянистые глаза и редкие выпирающие зубы. Оба смотрят друг на друга: один — с виноватой улыбкой пойманного врасплох озорника, другой — с безмятежной усмешкой развлекающегося человека.

— Где нашему брату быть?.. Гулял… Пропили все, как полагается, пошумели — и хватит…

— А валялся где? Небось под забором?

В этом вопросе нет ничего предосудительного, но для Федьки правда прежде всего:

— У речки, под мостом… Свободней и людей меньше…

Глаза Уховского блуждают по базару, устремляясь время от времени на лавку Краснокутской. Он не ошибся, она заманила его богатую покупательницу, перехватила на дороге. Живи с такими грабителями, жалей их, помогай им в беде… Дайте срок, уж он изобличит эту противную торговку…

Федька снова сгорбился. Его лихорадит, мутит и клонит ко сну…

— Непутевый пьяница! — жестко отчитывает его Аврум. — Подохнешь где-нибудь под забором…

Противная вдова прикидывается сиротой и под шумок хватает чужих покупателей!

— В тюрьму бы тебя, бездельника и пьяницу… Сукин ты сын, прохвост…

Грубый тон благодетеля задевает Федьку, и он хмурится.

— Потащат тебя на дрогах, зароют, как собаку, и лягушка не проквакает…

Будет она помнить Аврума Уховского! Ни гроша кредита, ни за что!..

Капризный богач, он вымещает свою обиду на бедном Федьке и уходит в лавку.

Его встречают радостными возгласами, он всем здесь нужен — и приказчикам и покупателям.

— Абрам, — зовет его бородатый Афоня из Краснояровки, — скажи твоему мальцу, чтоб сбавил… Где ты его, окаянного, взял?

«Окаянный малец» — старший приказчик Курис, лет тридцати двух, с розовыми щеками и двумя тысячами рублей в банке, — делает виноватое лицо и притворно оправдывается. Уховский выслушивает стороны и после тяжкого раздумья машет рукой:

— Сбавь ему копейку, бог с ним…

Курис пытается возражать:

— Помилуйте… Себе дороже стоит…

Хозяин снова переживает минуты тяжких сомнений и решительно приказывает:

— Режь, не твое дело!

Тщательно разыгранная сцена повторяется в другом конце лавки. Наметанный глаз Аврума заметил уже ненадежность этого участка и спешит туда.

— Пойду к Андрею Ильичу, — говорит староста Калиновки, богатый Кренделев. — Он по-божески продает, своя душа, христианская…

Не впервые уже слышит Уховский имя Андрея Ильича. Этот ловкач подбирается к калиновским мужикам. В лавке у него круглый день кипит самовар, покупателей встречает его богомольная старуха. Где уговоры не помогают, чай с вареньем приходит на помощь. Старосту упускать нельзя, за ним другие потянутся… Уховский набрасывается на приказчика, запросившего высокую цену, грозит его выгнать, извиняется пред старостой и собственноручно отмеряет ему товар.

— Уступи, Абрам, — просит молодая крестьянка в алой кичке.

Родители ее всегда покупали у Аврума и завещали ей верить ему одному.

В ход идет другая тактика:

— Уступи ей, Мунька, копейку.

Он упрашивает приказчика, точно один Муня вправе это сделать.

— Уступи, видишь — свой человек…

Она запомнит эту милость, другим расскажет…