Испытание временем

– И не будешь перечить приказам, понял? Останешься. Но позже. Там, где я скажу! Понял?

– Так точно!

– Чего ждём? Ягдкоманды? Ловчую команду врага? Думаете, их не заинтересует, что же мы вывозили? Не захотят нас расспросить? С пристрастием. Быстро!

Взяли неходящего на носилки, пробежали по разлившемуся авиатопливу. Не знаю – правда или нет, но говорят, против собак помогает. Побежали на восток. Прямо на восток. Пока так. А там видно будет. Как мутить перестанет, постараюсь вспомнить карту, определюсь. А сейчас надо просто разорвать дистанцию с местом падения самолёта, разгорающегося погребальным заревом.

Они нас догнали на следующее утро. У нас был привал, когда дозорный вернулся с этим тягостным известием.

Подошёл к бойцу со сломанной ногой. Он всё понял, кивнул, проверил пулемёт.

– И ты останешься! – это я бойцу со сломанной рукой. – Место тут хорошее. Продержитесь долго. Мой совет – живыми им не давайтесь. Я был в плену – не советую. Очень не советую, парни. Гранаты вам оставляем. Удачной охоты, братья!

Мы вбежали в ручей и побрели вверх по течению. Через четверть часа – первые выстрелы. Через час – последние взрывы гранат. Всё. Ещё минус два. Тяжело. Я их оставил на смерть. Я. Так надо было. Но не легче на душе. И ненадолго их хватило.

Вышел из воды, повел людей на север. Пятеро.

Через два дня я последнего бойца завёл в болото. Срезал длинные жерди, пошли в ряску, прощупывая путь.

Позади – тела двух наших братьев и одиннадцать трупов немцев. Это был хороший бой. Этот отряд ловчих перестал существовать. Но есть другие. И они придут. И пойдут по следу. А последний мой боец ранен. Повязка на боку пропитывается кровью. Осколок гранаты располосовал ему бок, застрял в ребре. Надо вытащить, зашить. Как выберемся – зашью.

В темноте выбрались. Деревья. Упали под их стволами, уснули.

Утром с трудом разлепил замёрзшие веки. Последний боец осназа не проснулся. Сидел над его телом, без слёз и беззвучно горюя. Раскачиваясь из стороны в сторону.

Смерть. Вокруг меня только смерть.

Надо идти. Я – жив. Ещё. Всё ещё жив. И поэтому должны умирать другие. Враги.

Отсоединил магазин его автомата – шесть патронов. И у меня – тринадцать. К пулемёту – двадцать четыре. Гранат давно уже нет. В ТТ – магазин. Виброклинок. И я – демон из ада!

Стал клинком резать землю. Надо хоть этого схоронить.

Это был остров в болоте. Ни хрена я не выбрался!

Где-то на восходе грохот. Гроза или эхо войны? Догребу – узнаю.

Я тонул. Шестом щупал, вроде твёрдо, а провалился, и стало затягивать. Положил шест поперёк, налёг на него – тоже тонет. Твою мать!

Надо скинуть вес! Оружие, разгрузку, бушлат! Без толку. Только хуже стало – пока барахтался – уже по уши. Закинул голову, чтобы хоть ещё несколько секунд подышать, пожить.

Отчаяние! Вот оно отчаяние! От бессилия! От бесполезности и глупости смерти! Пипец! Бессмысленный и беспощадный.

– Купаешься? – услышал я вдруг знакомый голос.

– Ты? – прохрипел я.

– Я, – ответил Громозека. – Тонуть будешь?

– Есть варианты?

Он стоял на черной воде болота, весь такой парадно-выходной. Чистенький, опрятный. Как только что с конвейера.

– Есть, конечно. Всего шаг назад. Палочку воткни в дно, толкайся. Всё просто. Если не паниковать.

Чуть позже я лёг на относительно твёрдую поверхность, на спину. Воды – также по уши. Ноги – в топи. Дышал, отдыхал.

Громозека стоял рядом, красотами природы любовался, сука!

– Ты где был, тварь?!

– Пиво пил. А ребята и не знают.

– Я серьёзно! Ты где пропадал?

– Серьёзно? Если серьёзно, то не знаю. Последнее, что помню – ты послал меня кого-то найти. И вот я тут. Как всё прошло?

– Хреново! Не видишь?

– Нет. Ты ещё жив. И даже цел, что странно. Ну, не надоело мерзнуть? Это тебе не лечебные ключи, не Кисловодск, вставай, пошли, командир! Теперь я тебя поведу. Всё будет ништяк! Я же тут! Самое доброе и ласковое привидение на свете. Ну-ну, командир, ты что это нюни-то распустил?

– Я… я… я просто рад тебя видеть.

– Чему ты радуешься? Своей прогрессирующей шизофрении? Ха! Тоже мне счастье! Ну, идём? Полетели, птица, там столько вкусного! Там танков с крестами десятками каждый день подвозят, прямо с конвейеров, краской пахнущих, а ты тут, в болоте маринуешься. Как огурчик – зелёный и в пупырышках. Непорядок!

– Непорядок, – согласился я, вставая, выдирая ноги из трясины. Гля! Ещё и босой теперь! Голый, босой и безоружный! Только виброклинок каким-то чудом удержался за поясным ремнём.

– Мы ещё живы! – подбодрил я сам себя.

– Ну, я бы не обобщал, – невозмутимо ответил мне призрак боевого товарища. – Рассказывай, что там у вас было? Как ты в болоте оказался? И – один?

Часть 2 Искупление

Вступительное отступление

– Я не верю, что этот… этот!.. Ищите! Он не может погибнуть! Он – неубиваемый! Ищите! Надо его найти!

– Сам объявится.

– Не объявится! А ты не понял, почему он свой доспех отдал?

– Почему?