Испытание желанием

— Что ж, прекрати думать просто. — Он произнес это легко и непринужденно, но опять что-то словно промелькнуло между ними, и леди Блейкли кивнула.

О, как глупо, как нерационально было испытывать эти уколы ревности! И тем не менее они ранили ее, ранили даже не потому, что она подозревала, будто между ними что-то есть. Леди Блейкли была искренне предана своему супругу. Однако этот обмен взглядами говорил о доверии и дружбе между ними, дружбе, которую Кейт так и не удалось завязать со своим мужем. Все, чем она могла довольствоваться, — краткие встречи за завтраком и еще более краткие ночи, в которых было больше надежд и ожиданий, чем истинной страсти. Она копила эти надежды три месяца и наблюдала, как они постепенно обращались в пепел в течение долгих трех лет.

— Если кто-нибудь и имеет право знать правду, — достаточно резко заметила Кейт, — так это я. Луиза была одной из моих самых лучших подруг. Я думала, что после того, как она успешно разрешилась от родов три недели назад, опасность миновала. Неужели с ней что-то случилось? — Кейт вовсе не надо было притворяться, она и в самом деле испытывала сильную тревогу за судьбу подруги. — С ней все в порядке? Вы приехали, чтобы отвезти меня к ней?

Во время всей ее речи Харкрофт не сводил с нее холодного, подозрительного взгляда. Однако как бы Кейт внутренне ни дрожала, какой бы страх ни испытывала, она не позволила себе показать нечто большее, чем обычное дружеское беспокойство.

Леди Блейкли, должно быть, также не заметила ничего подозрительного в ее словах. Она лишь тяжело вздохнула:

— Мне не так просто говорить вам это, но Луиза ушла…

— Ушла? — переспросил Нед и резко поднял голову.

— Неужели вы… вы хотите сказать, что она… скончалась? — задала страшный вопрос Кейт с хорошо разыгранной озабоченностью в голосе.

— Я имею в виду, — уточнила леди Блейкли, — что она пропала. В последний раз ее видели вчера около полудня, и мы отчаянно пытаемся ее разыскать.

— Может быть, она попала в руки к вымогателям, разбойникам? — предположила Кейт. — Вы не получали писем с требованием выкупа?

Нед обратился к Харкрофту:

— Харкрофт, бывало, ты забавы ради разыскивал пропавшие книги в Бодлианской библиотеке[9]. Как же ты мог оказаться настолько невнимательным, что потерял свою собственную жену?

Харкрофт взволнованно пригладил рукой волосы. Кейт с горечью подумала, что он хорошо играет роль убитого горем мужа.

— Понимаешь… — мягко заметил Харкрофт, — она так страдала в последнее время. Эта ее болезнь… Наверное, она и есть причина всего произошедшего. Знаешь, после того, как она родила ребенка… Врач сказал, что у некоторых женщин после родов это случается. Что-то связанное с чрезмерным возбуждением, которое не выдерживает женская чувствительность. Она была сама не своя после рождения Джереми. Женский разум такой хрупкий и деликатный, ты понимаешь… Она сильно изменилась за время вынужденного пребывания в постели после родов. Стала менее послушной, более возбужденной. С нею постоянно случались истерики.

Харкрофт пожал плечами. В этом жесте промелькнуло столько беспомощности и отчаяния, что Кейт невольно скривила губы. Уж кем-кем, а беспомощным Харкрофт не был. Кейт подавила настоятельное побуждение схватить своей деликатной женской ручкой стоявшую рядом масляную лампу. Она ощущала возбуждение и стремление быть непослушной прямо сейчас… Так почему бы ей не пойти на поводу у своей деликатной женской чувствительности и не запустить эту тяжелую бронзовую лампу прямо ему в голову?

Однако, какое бы удовлетворение ни принесло ей это несложное упражнение, оно вряд ли бы решило проблемы Луизы.

— И нет, — продолжил Харкрофт, повернувшись к Кейт, — нет никаких признаков насилия. Кто бы ни забрал ее… — В его голосе появились резкие, неприятные нотки, и он закончил свою речь, смотря Кейт прямо в глаза. — Кто бы это ни был, он собрал чемоданы для Луизы и тщательно упаковал все детские пеленки. Они взяли также и моего сына, и кормилица не слышала при этом ни звука, ни крика, которые бы, несомненно, насторожили ее.

— О нет! — воскликнула Кейт. Она натянула на лицо маску искренней симпатии и сочувствия и достойно встретила гневный взгляд Харкрофта. — Только не маленький Джереми! Каким же надо быть больным, испорченным, ужасным недочеловеком, чтобы задумать причинить зло этому крошечному ангелу?

Несмотря на то что в ее словах заключалась лишь полуправда, эмоции, которые ею двигали, были искренними. Кейт лишь надеялась, что все присутствующие истолкуют их как проявление симпатии по отношению к Харкрофту, а не как гневные обвинения, каковыми они, несомненно, и являлись.

Он не мог знать, что было у нее на уме, но воспоминания, которые она пробудила своей взволнованной речью, вряд ли подействовали на него утешительно. Губы его скривились, и он отвернулся.

— Как уже сказал, — пробормотал он, — я не получал ни угроз, ни требований.