Испытания

Пока он занимался лазаньем по деревьям, зуммер стих, затем вновь включился. Макарыч терялся в догадках, что это за сигнал — звуки вызова, оповещения и других действий с меню отличались от того, что лилось из микродинамика сейчас.

Он нетерпеливо откинул застёжку и нахлобучил шлем на голову. В тот же миг включился аудиоплеер, плеснув в уши «Под небом голубым есть город золотой» в исполнении джаз-бэнда нижнетагильского мужского монастыря. Мелькнула догадка, что именно из-за плеера, управление которым было настроено на его голос, шпионы сочли сей предмет вещью бесполезной. Ну и отлично.

— Шарманка, стоп! Принятые сообщения на экран.

Он опустил забрало шлема, и тотчас на внутренней стороне перед глазами возникла надпись:

«В пределах действия вашего устройства связи зафиксирован сигнал бедствия».

— Вывести!

По экрану побежали строчки. Макарыч, шевеля губами, выхватывал главное, иногда кивал. Затем быстрым жестом сорвал с головы шлем и замер, прислушиваясь, как река, готовясь проснуться, трещит льдом.

— Попались, значит, голубчики! Правильно говорят, не рой другому яму.

Он снова нахлобучил шлем и вывел список контактов. Нужный абонент значился в первой пятёрке. Соединение произошло быстро.

— О! Антон Макарыч! А я как раз думал звонить. У твоего Лошарика аварийная программа запустилась, мне отчёт пришёл. Что-то случилось?

— Серёжа, слушай внимательно и не перебивай. Сейчас я выступаю не как твой родной дядька, а как старший прапорщик советской армии в отставке. В нашем районе обнаружены шпионы. Возможно, диверсанты. Предположительно американские. Численность не менее трёх человек. Имел с ними встречу сегодня днём. Выступают под крышей международной станции СОкОр-15. Может, внедрение, может прикрытие. Имеют вездеход типа BlackDog, сильно доработанная арктическая модификация.

В настоящее время вездеход терпит бедствие на реке Амнуннакан. Днём провалился в расщелину, сейчас, похоже, тонет. Запрошена срочная помощь в открытом эфире. За точными координатами обратись в Центро-Спас. Внутри, по сообщению, два человека, выйти не могут, повреждение корпуса. По третьему участнику, он же главный у них, имею лишь предположения. Он взял моего робота, запасные энергоячейки и отправился, скорее всего, к вашему полигону. В пути что-то случилось. Лошарик мой запрограммирован в случае аварии кидать депешу тебе и моему технику Ляо. Ещё он настроен оставаться при владельце, но владельца он распознаёт по маячку внутри шлема, а шлем остался у меня. Так что, думаю, Лошарик после некоего инцидента пошёл на пеленг маячка, но не дошёл, батареи, видно, сдохли посреди леса. Чтобы найти местоположение третьего, тебе нужно связаться с Ляо, — Макарыч глянул на экранный хронометр, показывающий 22.40, и поправился: — разбудить Ляо и приказать скинуть глонассовский трек перемещения моего ослика. Ну, и о себе напоследок. Нахожусь недалеко от вездехода, прикованный к дереву. Состояние удовлетворительное. Замёрз чутка. Но я в худшем случае схвачу лишь воспаление лёгких, а эти мартышки потонут к чертям собачьим, если ты, Серёжа, по-быстрому что-то не придумаешь, — Макарыч шумно выдохнул. — Доклад окончен, племяш.

Серёжа, он же Сергей Павлович Громов, майор госбезопасности, отчеканил официальным тоном:

— Информацию принял, Антон Макарыч. Жди помощь. Береги себя.

Он дал отбой, и Макарыч устало стянул шлем с головы. Главное было сделано. Теперь даже если коммуникатор утонет вместе с вездеходом, о происшедшем доложено по правильному адресу. Макарыч сунул в рот новую сигарету и три минуты лечил ею нервы, попутно допивая остывший кофе. С реки донёсся звук стартёра, безуспешно старающегося запустить двигатель, затем вновь наступила тишина.

— Вот-вот! — прокомментировал попытку завести мотор Макарыч и добавил философски: — Закон кармы.

А затем снова нахлобучил шлем. Его волновала судьба Лошарика.

Да, поспать Ляо сегодня точно не удастся. А что делать? Конструктор в ответе за то, что создал.

Оранжевый огонёк стремительно летел во мгле над бескрайними просторами сибирской тайги. Яркостью и быстротой он напоминал метеор, вот только к земле не торопился. Шёл с едва слышным гулом на высоте трёх километров, озадачивая редких случайных зрителей своей непонятной природой.