Испытания

С чемоданчиком в одной руке и с транзистором в другой — Мара все равно никаких передач не слушает — Николай стоял возле проходной. Сначала вышли двое: Оградовас и мастер Шаргин, как догадался Николай по давнему описанию Мары. Они устало перекидывались замечаниями, в которых еще слышалась жизнь цеха. Потом плотной группой вышли женщины. Молча. Мары не было среди них. Повернули в сторону от Николая, все же оглядываясь на него. Одна остановилась. За ней еще две.

— Вы не из горкома комсомола?

«Это, верно, Кометова», — подумал Николай. Он вспомнил шутливое замечание Мары, что на круглые бусины похожи гласные «о» в словах ее товарки по бригаде. Да и лихость некоторая была в интонации, задорный подтекст чувствовался: мол, прекрасно знаю, что не из горкома, понарошку спрашиваю!

А Николай Крупицын был членом пленума и горкома и обкома ВЛКСМ. Поэтому он с удовольствием, ответил, тоже не без лихости:

— И не только из горкома комсомола. Я одновременно из обкома комсомола!

— Небось пришли нас поздравить с выполнением программы? Так почему же без баяна? И еще можете поздравить нас от имени горкома и обкома: мы избрали нового бригадира! Вот она — Юлия Дерюгина. Еще успеете сообщить в обком и горком!

Николай увидел очень самоуверенную девушку с гордыми зелеными глазами. Впрочем, она смутилась, сказала с запинкой:

— Меня действительно избрали. Но администрация еще не утвердила.

— Вместо баяна транзистор! Более модно, — сказал Николай. Он поставил чемоданчик на тротуар, выдвинул антенну транзистора, нажал на какую-то клавишу («Может быть, Мара услышит музыку и поторопится вниз?»). Рядом с еще не отзвучавшим смехом монтажниц проплыли заключительные строки давней песни:

Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.

— Спасибо! — очень серьезно произнесла девушка с аккуратной челочкой на лбу. — Спасибо за то, что вы нас так хорошо поздравили, хотя Марьяна уже убежала. Отметиться побежала в очереди на ковры. Вы муж Марьяны, да?

— А у меня уже и времени не остается идти за ней туда! — расстроенно сказал Николай. — Уже надо на автобус к самолету!

— Мы вас проводим. Девчата, проводим товарища из горкома, а также из обкома комсомола?

— А также Маргаринового мужа!

Кто-то взял у Николая транзистор. Зазвучала музыка. Запели не очень в лад с аккомпанементом транзистора:

А женщины глядят из-под руки,
В затылки наши круглые глядят.

Глава 7

Александра Матвеевна не ходила ни в театр, ни в кино, ни в цирк — времени не хватало. Даже телевизор включала редко — чего-то глаза натружаются от этого телевизора. Зрение берегла. Газеты обязательно читала, а книги, признаться, без большой охоты.

Очень любила Александра Матвеевна такие вечера дома, когда дочка с отцом рассуждали о чем-то, а она спокойно слушала, отдыхала.

Житейские обстоятельства не позволили Александре Лаврушиной окончить вуз, она не заняла в отличие от Оли Пахомовой никакого видного поста на заводе. Но в глубине души, никому не говоря об этом, Александра считала себя счастливой. Может быть, как матери ее, как бабке и прабабке, было и ей на роду написано нарожать не менее дюжины дочерей — родных сестер у Александры одиннадцать, — но вышло иначе: у них с Лаврушиным только Нина. Зато 12 в бригаде.

Слушая, как Павел рассуждает с Ниной, Александра Матвеевна иной раз внутренне посмеивалась: она, хоть и без образования, лучше Павла управляется со своими 12! Но пусть он сам занимается Ниной, не забывает, что он отец, не отрывается от дома.

Иногда Александра Матвеевна удивлялась: казалось ей, что у молодежи не прочь почерпнуть Павел Сергеевич Лаврушин нужное, интересное ему.

— Ну расскажи, Нинок, как прошло ваше комсомольское собрание на факультете?

— Очень просто. Обсуждали, чтобы студенты-некомсомольцы выполняли поручения; ну и кто-то предложил сказать каждому, что именно у него самое ответственное поручение от комитета комсомола факультета. А все как заорут против! Потому что, во-первых, неправда, а во-вторых, лучше сказать «от комсомольского собрания», а не «от комитета».

— И, по-твоему, это правильно?

— Пап, ты ничего не понимаешь! У нас в комитет комсомола попал самый тупой студент изо всего факультета.

— Зачем же вы его избрали?

— Пап, ты ничего не знаешь! Мы так гудели на собрании против его избрания, что окна дрожали. И не избрали его, а потом кооптировали.

— Значит, ведете борьбу против тупиц?

— Не мы ведем борьбу, а он! Он же один против всех, ему действительно приходится бороться!

А однажды Нина сказала таким тоном, словно и отец и мать тоже явные тупицы и ей приходится растолковывать родителям самые простые вещи:

— Пап, мам! Вы просто не представляете себе, какая у нас фронда!

Тогда Александре Матвеевне, помнится, пришло в голову: может, зря она не вмешивается в разговоры мужа с дочкой?