Испытания

— Мы диссертации давайте оставим в стороне. Это сложный вопрос. Ваш отец прав, что темы для научных работ иногда выбираются второстепенные, мелкие. Но я, например, уверена, что, чем больше исследований будет по природе и животному миру Севера, тем лучше для всей нашей страны, в том числе для нашего города и для нашего завода. А ведь на первый взгляд кажется так далеко: Север — и наш город! Так что какие научные работы больше нужны и какие меньше, сразу не скажешь. Другое я скажу вам: не может помешать вашей любви то, что Юлка — студентка, а вы — просто хороший рабочий. Ведь вы любите Юлию Дерюгину?

— Получается, так, боже мой… И получается, что весь смысл жизни у меня в этом. Все подтягивается к этому.

— Я раньше думала… — Они уже опять шли дальше, и Ольга Владимировна шла легко, словно не в темноте. Володя лишь чуть-чуть поддерживал ее под руку, и говорила она легко, без всякой натуги: — Я думала, что если сильно любишь, то твоей любви хватит на обоих, что ты притянешь того, кого любишь, к себе. Это не так. За двоих любить невозможно. Но, наверно, можно сделать так, что ты будешь нужен тому, кого любишь… Если даже не будешь с ним встречаться. А самый верный путь к этому — быть нужным вообще. То есть нужным окружающим людям. И тогда получается правильный смысл жизни. Непонятно? Или немножко понятно?

По тону Ольги Владимировны Володя догадался, что она улыбнулась. А потом она высвободила свою руку, остановилась, наверно, для того, чтобы легче ей было внушать Володе:

— А кто очень нужен окружающим людям? Рабочий. Некоторые считают, что роль рабочего на производстве сейчас меньше, потому что автоматики стало больше. А я говорю — нет, неверно. Вот, например, уже создаются атомные станции, которые можно ставить в центрах жилых кварталов; они абсолютно безвредные, радиоактивная вода никуда не сбрасывается — замкнутый круг. Но ведь они рассчитаны на стопроцентную безаварийность. Если же авария, то такая катастрофа, каких не знали прошлые века! Понимаете, Володя, какая ответственность у рабочего?! Надо давать продукцию такого отличного качества, чтобы она нигде никогда никого не подвела.

Володе уже совсем не хотелось, чтобы автобус нагнал их. Повторится ли когда-нибудь, продолжится ли такой особенный и важный для него разговор?

Но автобус уже домчался до них и остановился по сигналу Владимира Веприкова. И Ольга Владимировна уехала, а Володе уже было всего три квартала до дома.

Дома Володя долго соображал, правильно или нет, что насчет того, как вытерпеть, он не спросил. И решил, что правильно: нечего об этом спрашивать, боже мой! Каждый должен сам в себе разобраться…

…Хотя поздно вернулась Ольга домой, Ивана еще не было. Позвонила ему в редакцию.

— Как у тебя дела? У меня хорошо!

— Поговорила с Андреем Степановичем?

— Поговорила. Он меня все-таки не узнал! И понимаешь, так хорошо…

— Не пойму, — прервал Рубилин, — узнал, говоришь?

— Не узнал, не узнал! — Ольга вспомнила реплику начальника цеха и рассмеялась: — Ну почти бабушка я! Как узнать?!

— Наверно, на лошади скакала, бабушка! Набралась жизнерадостности на ипподроме?!

— Ну да, конечно! И хорошо, что Андрата и Паня занимаются спортом… Но не только это. Володя Веприков всерьез любит Юлку Дерюгину. Понимаешь, настоящее, глубокое чувство… И еще — совсем другое — и, пожалуйста, не смейся, что я рада: Садапка жеребая!

Рубилин все же рассмеялся. С удовольствием. Он подумал, что свое «последнее соревнование» он обязательно выиграет.

Глава 15

Субботу и воскресенье Ольга провела в спортивных лагерях — со скачкой по пересеченной местности, с ночными привалами.

Воскресным утрам на какой-то железнодорожной станции нашла Ольга щит со свежей газетой, но статьи о бригаде Лаврушиной не было. Неужели Вагранов после их встречи решил не давать или отложить статью?

Вернулась Ольга домой поздно вечером, когда все уже спали, а ушла на завод в понедельник, когда никто еще не открыл глаза. В передней возле телефона лежала записка Ивана, еще вчерашняя. Сунула в сумочку не читая: бранит, наверное, за выдумки, в которые, конечно, входит и «придуманный Вагранов».

Прочитала записку уже на бегу, по дороге из цеха в свой кабинет, прочитала и ахнула вслух:

— Господи! Что это все означает?!

Рубилинским четким почерком, так, словно каждая буква уставилась тебе в лицо: «Примечание от редактора — сенсация не меньшая, чем сама статья о самодурстве Озолова. По-моему, статья отличная».

У себя в кабинете Ольга прочитала и перечитала статью (субботний, а не воскресный номер газеты), все более радуясь смелости и принципиальности Вагранова. А примечание к статье она читала уже просто-напросто счастливая.

В статье Вагранова она нашла некоторые свои мысли, а в примечании он прямо сказал об их встрече в редакции. Значит, можно работать вместе… ну почти вместе! Ведь она, Ольга, знает обстановку на заводе, знает многое, что, безусловно, пригодится ему и для острых выступлений в газете, как сейчас, и главное, для будущей диссертации.