Испытания для богини (ЛП)

— Она может умереть. Это ты понимаешь?

Глаза Дианы вспыхнули, и она встала лицом к лицу с ним.

— Я понимаю, что если она этого не сделает, то я потеряю тебя.

Генри отвернулся, едва сдерживаясь.

— Не самая страшная потеря.

Женщина повернула его к себе.

— Не смей, — отрезала она. — Не смей сдаваться.

Он моргнул, пораженный напряженностью ее голоса. Стоило Генри открыть рот, чтобы поспорить, как она перебила:

— У нее будет выбор, мы оба это прекрасно знаем, но, что бы ни случилось, она не станет такой, я обещаю. — Диана указала на тело. — Она будет юной, но не глупой.

У Генри ушло пару мгновений, чтобы придумать достойный аргумент. Он знал, что цепляется за пустые надежды.

— Совет никогда не разрешит этого.

— Я уже спрашивала их. Поскольку время ограничено, они дали мне свое позволение.

Он сжал челюсть.

— Ты спросила, не посоветовавшись со мной?

— Потому что я и так знала ответ. Я не могу тебя потерять. Мы не можем тебя потерять. Мы одно целое и без тебя… пожалуйста, Генри. Дай мне шанс.

Генри прикрыл глаза. С согласием совета у него не оставалось выбора. Он попытался представить, как будет выглядеть девушка, но с каждой попыткой перед его глазами представало другое лицо.

— Я не смогу ее полюбить.

— Ты и не обязан, — Диана поцеловала его в щеку. — Но мне кажется, что полюбишь.

— И с чего бы это?

— Потому что я тебя знаю и помню свои прошлые ошибки. Больше они не повторятся.

Он вздохнул, и, глядя в эти молящие глаза, его решимость начала рушиться. Осталось всего-то двадцать лет; он сможет подождать, если это смягчит ее боль. И на этот раз, размышлял Генри, еще раз взглянув на тело на кровати, он тоже не допустит повторения прошлых ошибок.

— Я буду скучать по тебе, — сказал он, и Диана расслабилась. — Но она будет последней. Если девушка не пройдет испытание, я выхожу из игры.

— Хорошо, — сказала она, сжав его руку. — Спасибо, Генри.

Он кивнул и женщина отошла. Подойдя к двери, она тоже оглянулась на тело, и в этот момент Генри поклялся себе, что такое больше никогда не произойдет. Неважно, чем все закончится — победой или поражением — эта девушка выживет.

— Ты не виновата, — вырвалось прежде, чем он смог сдержаться. — То, что произошло… я позволил этому случиться. Ты не должна себя винить.

Она замерла в дверном проеме и одарила его грустной улыбкой.

— Должна.

Генри не успел сказать и слова, как Диана ушла.

ГЛАВА 1

ЭДЕМ

Свой восемнадцатый день рождения я провела в поездке из Нью-Йорка в Эдем, штат Мичиган, чтобы моя мать смогла умереть в родном городе. Девятьсот пятьдесят четыре мили серого асфальта… каждый знак и поворот, которые мы проезжали, приближали меня к тому, что, несомненно, станет худшим днем в моей жизни.

Если у вас скоро день рождения, то я бы не советовала отмечать его так, как я. Я сидела за рулем всю дорогу. Мама была слишком больна, чтобы долго оставаться в сознании, и уж тем более вести машину, но я была не против. Путешествие заняло два дня и один час с момента, как мы пересекли мост к верхнему полуострову Мичигана; мама выглядела уставшей, а мое тело затекло от долгого сидения в машине, и если я никогда больше не увижу впереди длинную автостраду, то жаловаться точно не стану.

— Кейт, сверни здесь.

— Мы не должны сворачивать с пути еще три мили, — поморщившись, заметила я, но все равно включила поворотник.

— Знаю, но я хочу тебе кое-что показать, — тихо ответила она.

Мысленно вздохнув, я выполнила ее указание. Жизнь мамы была на исходе, и вряд ли у нее еще будет время показать мне что-либо.

Верхушки сосен тянулись до самого неба и скрывали нас от тусклых солнечных лучей. Вокруг я не заметила ни знака, ни указателя с милями, ничего, кроме деревьев и грязной дороги. Спустя пять миль я начала беспокоиться.

— Ты уверена, что мы туда свернули?

— Конечно уверена, — мама прижалась лбом к стеклу, ее голос был нежным и тихим и я едва смогла разобрать слова. — Осталась примерно миля.

— Что там?

— Увидишь.

Примерно через милю мы увидели изгородь. Она тянулась с краю от дороги, такая высокая и густая, что невозможно было рассмотреть, что же находилось с другой стороны. Еще через две мили она, наконец, свернула направо, формируя своеобразную границу. Все время, что мы ехали мимо, мама восхищенно смотрела на пейзажи, проносящиеся за окном.

— Это оно? — я не хотела, чтобы в моем голосе слышался сарказм, но мама все равно не заметила.

— Конечно же нет… сверни налево, милая.

Я сделала, как было сказано, выруливая за угол.

— Здесь, конечно, мило, и все такое, — осторожно начала я, не желая ее расстраивать, — но это просто изгородь. Разве нам не следует найти дом и…

— Вот! — пыл в ее слабом голосе заставил меня вздрогнуть. — Прямо там!

Присмотревшись, я увидела, о чем она говорила. Посреди изгороди возвышались черные кованые ворота, и чем ближе мы подъезжали, тем больше они становились. Дело не в моей фантазии — ворота на самом деле были чудовищными. Они стояли не для красоты, а скорее, чтобы напугать до чертиков любого, кто подумает их открыть.