Испытания госпожи Трейт (СИ)

— Все это я рассказываю для того, чтобы объяснить одну простую вещь. Да, магический фон — необъятная стихия, и именно поэтому его не пытались объять — то есть измерить, например, толщину магического пласта, а также его объемы, плотность. Подвижки в этом направлении начали произошли лишь три года назад, когда этим вопросом озадачился один из профессоров-исследователей Ланландского всенаучного университета, мой наставник. К сожалению, в полной мере он свою теорию развить не мог — скоропостижно скончался, но я взяла на себя смелость продолжить его работу, и ей заинтересовался исследовательский центр при университете…

Я мельком глянула в окно, пытаясь понять, где мы сейчас, но дождь лил сплошной стеной и что-либо разглядеть сквозь потоки льющейся с неба воды было невозможно. Оставалось смириться и терпеливо ждать, в какой момент лекция промышленнику все-таки надоест, и он вышвырнет меня из машины. Увы, умение в красках рассказывать о науке не входит в круг моих талантов, именно поэтому я никогда не смогла бы быть преподавателем. Зажигать в юных умах интерес к знаниям — не мой конек…

Вздохнув про себя, я бросила очередной быстрый взгляд на Уолтера — тот продолжал молчать — и перешла к финальному этапу моей пламенной речи:

— Они надеялись, что моя работа сможет внести серьезные коррективы в главный проект, и она внесла — но совсем не те, что хотелось бы… — здесь я на мгновение заколебалась, все же, как ни крути, а бумаги о неразглашении я подписывала, и грань между «сказать необходимое» и «сказануть лишнее» иногда очень тонка. — Я обнаружила, что после работы лабораторного генератора (вот! Я же не сказала, что это инновационная разработка, так? Так!), фон не восстанавливается. Да, он не статичен и регулярно меняется по количественно-качественному признаку, но усредненные показатели должны оставаться стабильны, тогда как по моим расчетам выходило, что они упали и не возвращались к исходному уровню. Вы понимаете, что это значит?

— Откровенно говоря, вы потеряли меня еще на «так вот», — скучающе произнес Уолтер, хотя я готова была поклясться, что все он понял, просто вида не подает.

Я хлопнула ресницами и улыбнулась с самым невинным видом:

— Хорошо, я сейчас объясню еще раз. В деталях!

— Господи, женщина, угомонись! — собеседник закатил глаза и прежде, чем я успела оскорбиться на подобное обращение и с новыми силами броситься на амбразуру, резко продолжил: — Ладно, признаю, вы меня достали. Я готов рассмотреть ваши бумаги и выслушать детально, что вам нужно от меня и моего завода.

— У меня все… — я схватилась за замочек на сумке.

— Не сейчас, — надменно отрезал промышленник. — Я могу выделить вам время послезавтра в обед. Ресторан «Золотой ягненок», в полдень. Без опозданий.

— Хорошо, господин Уолтер, — я смиренной опустила ресницы. — Я вам крайне признательна.

— Ваши внезапные переходы от нежной овечки к бульдогу, вцепившемуся в жертву, и обратно выглядят откровенно пугающими. Вам точно не нужна работа? Я бы взял вас личным секретарем.

— Мне не нужна работа, — твердо повторила я, уверившись, что Уолтер надо мной просто потешается, и отвернулась к окну, посчитав разговор оконченным. В конце концов, кое в чем он все же был прав — светские беседы мне не давались.

А вообще пусть себе потешается на здоровье, главное, что он согласился меня выслушать — это уже полдела. А убедить его разрешить мне провести испытания я уж как-нибудь сумею.

В тепле машины под шум дождя за окном и ровный гул мотора меня разморило. Глаза слипались, и огромных усилий стоило не клюнуть носом. И все равно я, кажется, провалилась в полудрему, потому что вздрогнула, когда машина остановилась, а водитель бросил:

— Прибыли, господин Уолтер.

Прибыли? Куда прибыли? Мы уже в Карваноне? Я вскинулась, часто моргая.

— Ваша остановка, госпожа Трейт, — любезно сообщил мне промышленник, не поднимая головы от своих бумаг.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила я и въедливо уточнила на всякий случай: — Значит, послезавтра?

— Да-да, всего доброго, — рассеянно бросил Уолтер.

Дверца распахнулась, обдав меня холодным воздухом, водитель подал руку, помогая выйти. Я поблагодарила и его, проводила все еще слегка ошалелым, непроснувшимся взглядом мобиль, мигнувший на прощание красными огнями.

И только тогда поняла, что стою на собственной улице возле собственного дома.

— Ну? — Флора возникла в дверном проеме, ведущем в гостиную, как привидение, когда я не успела еще даже скинуть обувь. — Ну-ну-ну?! И чего ты молчишь?! Я тут себе уже все ногти сгрызла, а она молчит!

— Неправда, ты грызла не ногти, а булочку тетушки Гранни. Ее аромат с первого этажа унюхать можно, так и думала, что от нас.

Подруга-соседка-по-квартире-компаньонка-бывшая-коллега подбоченилась, выпятив внушающий мужчинам благоговейный трепет бюст, и одарила меня надменным взглядом.

— Я, между прочим, и тебе купила!

— С малиной? — с затаенной надеждой уточнила я.

— Сначала рассказ!

— С малино-о-ой, — я блаженно зажмурилась. — А чай горячий?