Испытания госпожи Трейт (СИ)

Он был тяжелый. У меня кружилась голова и перед глазами плыло, но я, кое-как просунув руки Тони под спину, смогла приподнять его, подпереть поясницу коленом, и обнять-прижать в том положении, в котором приказал Брайан.

Сдавленный стон боли, сорвавшийся с побелевших губ, едва не вывернул мне всю душу наизнанку.

Я зажмурилась и прижала тяжелую голову к своей груди, зарываясь пальцами в растрепанные светлые волосы. Ком вернулся в горло, теперь не тошнотой, а рыданиями, но я снова с трудом протолкнула его обратно и вспомнила о другом указании.

— Прости меня, — голос звучал каким-то чужим. — Прости меня, пожалуйста…

— За… что?.. — кажется, каждый звук давался ему с трудом. Тони тяжело, рвано дышал и вцепился вцепился в мою руку так, будто хотел сломать ее одним лишь напряжением мышц.

— У меня не получилось сидеть и не высовываться.

— У тебя… никогда… не… полу… получалось…

Он закашлялся, а я, глотая градом текущие по щекам слезы, попыталась вытереть кровь с его губ. Господи, где все? Где целители? С начала пальбы прошла вечность! А звуки колокола я слышала миллиард лет назад! Где они? Где их носит? Он же сейчас…

Говори, ну же! Тебе приказано с ним говорить! Ну же, Оливия, в конце-то концов! Очнись уже!

Слова не находились.

— Не смей умирать, слышишь? — прошептала я вслух то, что билось паникой в голове. — Не смей.

В этот момент держать Тони стало как будто бы легче, и чья-то рука опустилась мне на плечо и слегка встряхнула.

— Отпустите его, мэм.

— Нет! — я вцепилась в тяжелое тело еще сильнее и повторила: — Нет!

Мне было приказано держать и говорить.

— Это целители, Лив, — голос Брайана выдернул из паники. — С Тони все будет хорошо, но ему надо в больницу.

— Оп… тимист… — теперь голос Энтони звучал не натужно, а как-то развязно. — Она… со мной…

Сжимающие мое запястье стальной хваткой пальцы и не подумали разжаться, даже когда тело переложили на носилки.

Нас запихнули в тесный целительский фургон, и где-то в стороне врачи переговаривались, обменивались сухими тревожными фразами, но это уже все проходило мимо меня. Я смотрела, как голова Тони мотается на неровностях дороги, и внутри все сжималось фантомной невыносимой болью всякий раз, когда его лицо искажала гримаса.

И я что-то говорила — теперь уже вообще не думая, я не слышала собственных слов, я понятия не имела, о чем думала моя голова. Потому что Энтони уже не отвечал, даже когда я требовала ответа. Он только смотрел неотрывно тяжелеющим взглядом, медленно уплывая куда-то, куда я категорически не готова была его отпускать!

— Давай, давай, девочка. Держи его.

— Тони. Тони, пожалуйста, посмотри на меня. Ты должен смотреть на меня, когда я тебе это скажу. Ты можешь быть сотню раз мерзавцем, но ты не имеешь никакого права игнорировать меня в такой момент. Я…

Серый взгляд окончательно закатился, голова безвольно опрокинулась на бок, а моя рука, больше никем не удерживаемая, рухнула мне на колени.

— Оливия?

Меня потрясли за плечо, и я тут же подскочила, часто моргая, и отчаянно пытаясь сфокрусировать взгляд.

— Я не сплю, не сплю!

— Ну и зря, — Брайан рухнул рядом со мной на жесткую больничную скамью и сунул мне в руки что-то отдаленно похожее на бутерброд. — Но раз не спишь, на, ешь.

— Я не…

— Свяжу, брошу в мобиль и отправлю домой.

Я поникла и без энтузиазма вгрызлась в хлеб с куском мяса и салата. Вкуса не чувствовалось, а глотать приходилось сквозь тошноту, и я бы воспротивилась, если бы взгляд карих глаз не был дивно убедительным — свяжет и отправит. Без шуток.

— Новости? — хрипло поинтересовалась я, переводя дух после очередного куска.

Шелтон отрицательно мотнул головой. Впрочем, это очевидно. Если бы были новости, он бы не еду в меня пихал.

Операция закончилась пять часов назад.

Главный целитель с красными глазами сухо сообщил, что они сделали все возможное, но…

Повреждения внутренних органов. Серьезная кровопотеря. Высокая вероятность заражения.

«Сами понимаете».

Я понимать отказывалась. Как и уходить из больницы, пока мне не скажут, что с Энтони все будет хорошо. Меня не обязательно к нему пускать — вот уж переживу! — но меня обязаны поставить в известность.

Кто и почему мне чем-то вдруг стал обязан — вопрос вторичный.

К Тони никого не пускали. Даже Брайана. Сказали, что не пустили бы даже мать родную.

Что сейчас остро решается вопрос жизни и смерти, что рядом неотрывно дежурят три целителя, что им не нужны посторонние люди в палате. И потом — он все равно без сознания. И, даже в случае самого благоприятного прогноза, придет в себя не раньше, чем через несколько часов. Так что идите домой, мэм. Приведите себя в порядок, поспите…

В принципе, кроме «домой», я все сделала.